Золотая голова

— На сей счет нам вряд ли придется беспокоиться, — сказал Тальви. — Примас поддерживает наши воззрения. Мы встречались с ним, когда я в последний раз был в Эрденоне. Он берет на себя обращение к кардиналу Тримейнскому, а также убеждение коллегии епископов Мне лично ни о каких встречах Тальви с архиепископом Эрденонским не было известно. Хотя я тогда провела в Эрденоне около суток, а Тальви пробыл там не меньше недели. За это время со всей коллегией епископов можно повстречаться. Примас, слыхивала я, весьма и весьма в летах, старше даже герцога, и человек он достойного образа жизни, кроток и благочестив. Как же его, болезного, угораздило сюда впутаться, ему же не карьеру делать и не мошну набивать пристало, а о душе размышлять! Наверное, из-за этого и впутался. Ради спокойствия и благолепия в Эрде. Иначе что у него может быть общего с таким безбожником, как Тальви?

Каллист удовлетворился ответом и развивать церковную тему не стал. Однако и не замолчал.

— И что не менее важно — эрдское купечество и городское управление. Простите меня за грубый прагматизм и напоминание о том, что я говорю от имени их конкурентов — но кому— кому, а им удаление южан вполне на руку.

— Похоже, соперничество вас и впрямь ослепляет, — возразил Тальви. — Знакомство с советником Самитшем должно было отучить вас односторонне воспринимать деловые круги Эрда. Да, немало здешних купцов были бы рады исчезновению южных конкурентов. Тем хуже будет человеку, который открыто за это ратует, если станет известно, что за его спиной стоят все те же южане. Самитш об этом позаботится. И конечно, никому из них не выгоден приход к власти такого человека, как Дагнальд.

— Верно, — усмехнулся Кренге. — То есть поначалу он примется потрошить южан, потом евреев, потом протестантов, а после очередь дойдет и до остальных, у кого в кошельке что— то брякает. И при его замашках дойдет она скоро.

— Но все-таки, — продолжал гнуть свое Каллист, — в отношении Вирс-Вердера в среде городского патрициата могут быть колебания. Здесь я не сужу предвзято, поскольку знаю, сколь многое зависит от денежной аристократии. Я говорю, конечно, не о выскочках полукровках, вроде Сигурдарсонов, а о старых, исконно эрдских семьях, таких как Кельсмайеры, Олленше, Хортоны…

— Ну, теперь, когда брак Тальви с Агнессой Олленше, можно считать, дело решенное… — начал Кренге.

— Герман! — На лице Фрауэнбрейса выразился ужас. — Не при… — Он удержался, чтобы назвать мое имя.

— В чем дело? — сердито спросил полковник, в недоумении сдвинув брови.

— При чем здесь она?

— И верно, сударь, при чем здесь я? — поддержала я его. Меня вовсе не уязвило это обстоятельство. Я никогда не питала иллюзий относительно чувств Тальви и знала, что там, где дело не касается его навязчивой идеи об изгнанниках, он действует, руководствуясь исключительно трезвым рассудком. И если женится, то только по расчету. Так что мое самолюбие не было задето.

Каллист внимательно посмотрел на меня, словно стремясь прочитать мои мысли. Если ему это удалось, то должно было успокоить.

— А Вирс-Вердер такого хода сделать не может, — продолжал Кренге. — Он женат, и у него трое детей.

— Две дочери и сын одиннадцати лет, — выказал Каллист свою осведомленность. — Наличие наследника, особливо мужского пола, тоже может считаться преимуществом. Кроме того, я слышал, что у его жены сильная родня в Тримейне, и он не стесняется прибегать к ее поддержке…

Тут разговор снова вернулся к интригам при императорском дворе, и на этой почве Фрауэнбрейс заметно потеснил Каллиста. Рик откровенно затосковал и, когда Мальмгрен, которому в этой компании великих умников было явно неловко, предложил послать за вином, откликнулся с одобрением. К моему разочарованию, сегодня это оказался мускатель. Уж лучше бы бренди подали, или его целиком Хрофт вылакал? Зато Рику, по— моему, было чем слаще, тем лучше. И как это он такие белые зубы умудрился сохранить? А может, их нынче как-то выбеливать научились?

— Слишком много разговоров, — произнес он, разглядывая на свет хрустальный бокал. — Вам это тоже не нравится, не правда ли?

Он ни словом не обмолвился о предстоящей женитьбе Тальви и моем к ней отношении, за что я была ему благодарна. Хотя вообще-то Рик не упускал случая уколоть меня. Правда, предположительно дело было не в его деликатности, а в том, что он, как и прочие, считал, будто я давно обо всем осведомлена. Ведь, припоминая отдельные фразы и намеки, я поняла, что об этом знали все, вплоть до Хрофта и Эгира.

— Нет, я в общем-то не имею ничего против тщательно разработанных планов. В моей прежней карьере приходилось порой делать очень сложные расчеты… Но я работала одна… И меня не оставляет мысль, что ваши трудности можно было бы разрешить гораздо проще. И если никто другой не возьмется, я сама готова этим заняться.

— Вряд ли вы придетесь по вкусу Вирс-Вердеру. Даже если он изрядно утомился от своей деятельной супруги.