Золотая хозяйка Липовой горы

Ратним за год не смог постичь латынь – усвоил основные глаголы и наиболее часто употребляемые существительные. Он сам по себе был довольно немногословен. Петросу всё-таки удалось кое-что узнать о его прошлом и жизни племени, обитающего далеко на востоке, на границе степей и гор, покрытых густым хвойным лесом. А ещё он проникся симпатией к вождю Чекуру, получившему от самого Аттилы прозвище Молочный горн.

Петрос был умелым рассказчиком: он овладел вниманием публики. Но в конце концов та не выдержала:

– Так где он сейчас?! Пусть сейчас же скажет! Говори, не тяни! – летело отовсюду.

– Он здесь.

Латинянин направился через сад к окружавшей его невысокой каменной ограде, и толпа варваров во главе с Чекуром проследовала за ним. Там находился небольшой песчаный холмик, на котором лежало сомкнутое краями золотое ожерелье с остроконечными подвесками.

Оказалось, Негод узнал о том, что Алекса отдаётся его телохранителю, да ещё и оплачивает его ласки. Последнее обстоятельство, очевидно, больше всего разозлило покровителя. Его принуждали к купаниям, а неряхе дикарю ещё и приплачивали за вонь!

Накануне отъезда (наместник на самом деле сбегал, зная о подходе полчищ Аттилы) Негод собрал всех приближённых в палаццо Алексы на прощальный пир. В качестве развлечения был запланирован бой Ратнима с тремя рабами, приобретёнными наместником недавно. Бойцам выдали по щиту, мечу и булаве. Но победы варвара Негод не планировал и приказал подмешать в еду телохранителя опий. Так что в круг Ратним вышел без главных своих преимуществ – молниеносной реакции, ловкости и умения предвидеть действия противников. Чемпион варваров стал лёгкой добычей – воины переломали ему булавами рёбра, руки и ноги, только после этого размозжили голову. Алекса не выдержала этого зрелища, она вскочила с места и попыталась уйти, но предупреждённые телохранители Негода не дали ей этого сделать. Они удерживали женщину на месте, не позволяя ей опустить или отвернуть голову.

– Я не знаю ваших погребальных обычаев, так что положил на могилу лишь это золотое ожерелье, подаренное ему хозяйкой при знакомстве, – окончил рассказ латинянин.