Петро движением руки велел замолчать затараторившему с порога сельвину, но тот не обратил на жест внимания, пока Хомча не отвесил ему тумака. Только после этого латинянин стал переводить, осторожно подбирая слова, что давалось непросто, с учётом того, что в его голове перевод шёл сначала с языка сельвинов, которым он овладел ещё не в полной мере, на свой родной, а уже потом на угрский.
– Он говорит, что от вогумов на торжище прибыло три лодки по четыре весла каждая. Привезли в основном шкуры и струю бобровую.
– И только? Так нам до их торговли, пока они между собой ладят, и дела нет.
Словно поняв суть сказанного, сельвин вновь попытался заговорить, но в этот раз оборвал речь, едва П
етро пошевелил рукой. Звон в голове от оплеухи огромного угра всё ещё не поутих. – Ещё говорит, что вогумы сватают его дочь.
– Кто именно заслал сватов?
Петро не успел до конца перевести, как отец Рысы выпалил ответ, понятный без толмача.
– Цыпата!
В войнах местных племён было немало общего с военными традициями угров. Объединяли их и формы ведения боевых действий, и сама природа конфликтов. Только у угров самыми распространёнными причинами войны были месть и борьба за пастбищные и охотничьи угодья, а одной из ключевых причин баталий были женщины.
Заведомо обречённое на неудачу сватовство нередко служило поводом для того, чтобы затаённая вражда обратилась в открытое противостояние. Но даже в этом случае сторона, провоцирующая конфликт, придерживалась опредёлённых этических норм, создавала видимость их соблюдения.
В случае с Рысы Чекуру сразу увиделся именно этот самый случай. Ведь тот, кому по силам если не похитить, то сосватать женщину, оказывается властелином не только своей земли, но и той, к которой принадлежит избранница. Потому-то в здешних краях лучшим способом выразить могущество вождя или шамана было сказать о нём, что он взял в жёны семь девиц с семи концов земли.
– Скажи сватам, что твоя дочь мала ещё и даже не может сама котёл над очагом установить, – был ответ Золотого шамана.
– Сколько раз повторить?
– Пока до них не дойдёт. Ты не пожалеешь о своём решении.
Когда сельвун скрылся из вида, Хомча спросил:
– Мне приглядывать за девчонкой?
– Это ещё зачем? – хохотнул Чекур, но потом одобрительно добавил: – Ты бываешь очень сообразителен. Как только увидишь, что она подол украсит собачьей шерстью или шкурой, дай знать.
– Жену наконец-то решил себе приглядеть? Слава Вальге! Давно пора.