Золотая хозяйка Липовой горы

Шамана порадовало такое благоговейное отношение, но вида он не подал. Он жестом подозвал старика, приносившего ему недавно браслет для Вальги. Тот засеменил, разворачивая на ходу тряпицу, в которую было завёрнуто украшение, после чего протянул его Золотому шаману. Тот покачал головой и кивнул на руку богини – мол, давай, действуй сам, как я тебе и обещал. Руки сельвина заходили от волнения, он с трудом справился с замком браслета, потом раскрыл его и, дотянувшись до правой руки Богини, которую та опустила к поясу, сомкнул створки выше запястья. После чего повалился на колени у жертвенного камня, его примеру последовали и другие старейшины. Сердце Чекура, Молочного горна и Золотого шамана, ликовало с утроенной силой.

Этот случай заложил традицию подносить Золотой Богине Вальге соответствующие её облику дары. Теперь мольбы к Всемогущей нередко сопровождались дорогими подношениями. Пустяшные просьбы об удачной охоте или рыбалке не требовали этого, но когда дело касалось выгодной женитьбы, рождения наследника, постройки новой хизбы, излечения от хвори, взывающие к благосклонности Вальги не скупились. Чекур даже не предполагал, что у местных племён могут быть такие красивые и по-настоящему ценные украшения: подвески, колье, перстни с камнями самой чистой воды, браслеты, серьги… И всё это – различных форм и размеров.

Впрочем, чрезмерное увлечение такого рода подношениями грозило обернуться распрями и даже расколом среди поклоняющихся Вальге: кто-то имел лишь единственную возможность одарить, а другие могли себе позволить особо не считаться с количеством. Чтобы не плодить неравноправие, Чекур ограничил число драгоценных подарков Богине до одного от каждого человека. И навешивать всё подряд на неё запретил, чтобы божественный облик не потерял совершенства форм.

Теперь достаточно было обратиться к Вальге: «Это я такой-то, украсивший тебя браслетом в виде змеи…», после чего переходить к мольбе о помощи. Рысы, прислуживающая теперь Золотому шаману и его Богине, в это время отыскивала среди прочих, лежащих на жертвенном камне, драгоценность, о которой упоминал проситель, и надевала её на статую. Хотя красовалась в этом Золотая Баба недолго —желающих воззвать к её милости было много.

Чекуру даже пришлось «проколоть» богине мочки ушей, чтобы каждое подношение, пусть на время, но занимало положенное ему в обиходе людей место.