Золотая клетка

– Спасибо, Ваше Величество! – тут же воскликнул Ян Лэй. Какой преданный молодой человек, вздохнули окружающие. Очевидно же, что старик пытался подставить своего молодого протеже, но тот продолжал выступать в его защиту. Подобная наивность казалась этим опытным лисам умилительной.

– Однако… – прервала поклоны Ян Лэя императрица, – Мы не можем не заметить, что Чжао Тай стар и ум его уже не так цепок. Эта ошибка могла стоить ему головы. Поэтому… Мы решили отправить верховного цензора на покой. Ему будет дан пост в соседней провинции, где он сможет мирно встретить старость – вдали от тревог и хлопот столицы.

Эти слова вызвали бурю эмоций у собравшихся.

– Ваше Величество, верховный цензор занимал свой пост сорок лет! – воскликнул министр Вэй, оказавшийся совершенно неготовым к подобному повороту. Он думал, что временное заточение Чжао Тая закончится его возвращением ко двору. – Цензор Чжао лишь недавно говорил мне, что хотел бы и умереть на своем посту, служа императрице!

– Мы бы не хотели отнимать у драгоценного придворного спокойную старость, – холодно улыбнулась императрица. – Мы помним, что как раз в этом году исполняется сорок лет службы верховного цензора. Мы собирались вознаградить его за службу и пожаловать поместье в пригороде, чтобы он мирно доживал свои годы.

– Но, Ваше Величество!..

– Тихо! – провозгласил Чжоу Су, когда Мин Сянь подняла ладонь.

– Мы уже приняли решение, – твердо провозгласила та. – Что касается того, кто станет новым верховным цензором… – Она как бы невзначай бросила взгляд на Ян Лэя, который простерся перед ней. – Мы еще подумаем. Старшие цензоры из Цензората вольны подать Нам докладные записки, чтобы претендовать на эту должность.

– Благодарим Ваше Величество! – присутствовавшие в зале цензоры тут же вышли в центр, отвешивая императрице глубокий поклон. Мин Сянь кивнула верному евнуху.

– Если ни у кого больше нет никаких докладов, утреннее собрание объявляется закрытым! – провозгласил Чжоу Су.

Мин Сянь поднялась с кресла, бросая последний взгляд на двор: министр Вэй с беспокойным лицом покусывал губы, Ян Лэй низко опустил голову, бледный и тревожный, цензоры с улыбками перешептывались, чиновники выглядели напуганными, и только Шан Юй не отрывал от нее взгляда, пока Мин Сянь не скрылась в боковой галерее.

* * *

Мин Сянь пристально смотрела на Ян Лэя, который стоял перед ней на коленях.

– Сыграй с Нами партию в вэйци, – приказала она, делая знак Чжоу Су, чтобы тот принес чай.

– Ваше Величество, мои навыки слишком плохи, – принялся отказываться тот.

– Все лучше, чем стоять на коленях, – спокойно рассудила императрица, чем вызвала у молодого цензора изумленный взгляд. – Тебе придется о многом Нам поведать. И если твои слова порадуют Нас, Мы сделаем тебя верховным цензором.

Ян Лэй задрожал, но не от предвкушения, а от страха:

– В-ваше Величество, я не хочу занимать столь высокий пост. Мне всего двадцать лет…

– Мы знаем, – неожиданно улыбнулась Мин Сянь, и эта улыбка на ее обычно равнодушном лице заставила Ян Лэя задрожать еще сильнее. – Не трясись так, Мы пока не собираемся ставить тебя во главе Цензората. Тебе придется доказать Нам свою полезность. Рассказывай. – Императрица достала черный камень из чаши и поставила на доску.

Ян Лэй действительно хорошо потрудился за то время, что они не виделись: Ли Ган был в безопасности, да так, что его никто не хватился – противоборствующая сторона считала, что он умер от яда, который ему подсыпали в пищу. В действительности же в тот момент, когда Ли Ган готовился сбежать, а убийцы собирались от него избавиться, Ян Лэй подослал людей, которые усыпили его и тайком вывезли его тело из поместья. Когда тот очнулся и понял, что его пытались убить, он тут же во всем сознался – что он был связным между министром Вэем и министром Лю, что это он оклеветал министра Цао и еще во множестве мелких делишек.

Старший цензор достал из рукава показания Ли Гана, подписанные его рукой, и передал императрице.

– Все здесь, – с почтительным поклоном сказал он. Он был впечатлен проницательностью императрицы, и теперь его вера в Мин Сянь была непоколебима. Он почитал Ее Величество за умнейшего человека и горько раскаивался, что раньше считал ее слабовольной марионеткой. То, как Ее Величество вычислила Ли Гана и распознала, что с ним случится, впечатлило Ян Лэя.

– Прекрасно, – похвалила его Мин Сянь, откладывая показания. На ее лице мелькнула слабая улыбка – и Ян Лэй замер, глядя на словно бы расцветшее лицо императрицы. Против воли молодой цензор почувствовал, как горят уши.

– Это мелочь, Ваше Величество, без ваших указаний этот подданный ни на что не годен, – поспешно произнес он. Он уставился в доску для вэйци, стараясь не смотреть на императрицу. – Что вы собираетесь делать с Ли Ганом?

– Пусть пока побудет в укрытии, – отозвалась девушка. – Подходящее время еще не пришло.

Ян Лэй не знал, о каком подходящем времени идет речь, но не собирался перечить Мин Сянь.