Золотая клетка

– Знаешь, Жюльенна, взрослые иногда ссорятся. Мы с папой тоже ссорились. Но к тебе это не имеет отношения, хотя я понимаю, что слушать это неприятно. А папа старается и так много работает ради тебя… – Она провела рукой по щеке дочери. – Хочешь, я поговорю с папой?

Жюльенна резко замотала головой.

– Он рассердится.

– С чего ему сердиться? – спросила Фэй, обнимая ее.

– Да так, ничего, – тихо ответила дочка.

– Уверена?

Жюльенна молча кивнула.

* * *

Когда Фэй открыла дверь в квартиру, Жюльенна ворвалась впереди нее и сразу побежала в кухню.

Четырехкомнатная квартира в сто семьдесят квадратных метров на Карлавеген, напротив «Ика Эспланад», обошлась Фэй в пятнадцать миллионов, однако теперь это ее квартира. Ее и дочери.

– Керстин, мы пришли! – крикнула Жульенна, и Фэй двинулась следом за ней в кухню.

– Здравствуй, девочка моя! – воскликнула Керстин и заключила Жюльенну в объятия.

Фэй улыбнулась. Она помогла Керстин купить квартиру рядом, и они почти каждый вечер ужинали вместе. Если Фэй была занята по работе, Керстин с удовольствием оставалась с Жюльенной. Сменяющиеся няни начисто исчезли из их жизни.

Керстин слишком баловала Жюльенну. Строго говоря, Фэй это не нравилось, но язык не поворачивался что-либо сказать по этому поводу. Керстин стала для нее якорем и источником спокойствия.

Пока Фэй ставила чайник и убирала посуду в посудомоечную машину, Жюльенна убежала в гостиную.

– Что пошло не так? – шепотом спросила Керстин.

– Он сменил пароль. Я нашла другой способ, но это может занять больше времени, чем я рассчитывала.

В гостиной включился телевизор.

– Есть только одна проблема, – продолжала Фэй.

– Какая же?

– Мне придется просить о помощи… – Она кивнула головой в сторону гостиной.

Глаза у Керстин округлились.

– Но ты ведь не сказала ей о…

– Конечно же, нет. Она не должна быть замешана в этом деле – по крайней мере, осознанно.

– Знаешь, Фэй, я приветствую все твои затеи, поддерживаю тебя и восхищаюсь тобой, но это мне не нравится.

– Мне тоже. Но у меня нет другого способа добраться до его компьютера.

Электрический чайник щелкнул. Фэй достала две чайные чашки и поставила на стол.

– Никаких гарантий нет, – продолжала она тихим голосом. – Даже не знаю, сохранились ли те документы. Но это наш лучший шанс. Главное – не делать резких движений и не оставлять следов, которые выведут на меня.

– На нас, – поправила ее Керстин и подула на чай. – Мы с тобой вдвоем. Я поддерживаю тебя во всем, но эта затея мне все-таки не нравится.

Фэй кивнула. Она и сама испытывала весьма неприятные чувства по поводу того, что придется использовать Жюльенну. Однако выбора у нее не было.

* * *

Лежа в кровати Жюльенны, они читали вслух «Братья Львиное Сердце». В кухне гудела посудомоечная машина. Перед тем, как лечь в постель, Фэй показала дочери флэшку.

– Дорогая моя, хочу попросить тебя помочь мне в одном деле, – сказала она, когда они сидели за кухонным столом. – Я планирую сделать папе сюрприз.

– Что за сюрприз?

Фэй достала флэшку.

– Пока не могу рассказать, но ты знаешь, как папа оставляет компьютер включенным у себя в кабинете, когда уходит смотреть экономические новости? Я хочу, чтобы ты вставила это в компьютер. И потом, когда вставишь, нажала вот на эту кнопку. – Она показала пальцем. – Вот и всё. Потом можешь ее достать.

– Почему я не могу ничего сказать папе? Он сказал, что у нас с ним нет друг от друга тайн. Только от мамы.

Фэй нахмурила брови. Что дочь имеет в виду?

– Потому что тогда сюрприза не получится, – ответила она. – А потом, когда ты все сделаешь и я заберу тебя, у меня тоже будет для тебя сюрприз.

– Какой?

– Такой, о каком ты давно мечтаешь.

– Мобильник?

– Ты – умница, моя девочка. Да, у тебя будет свой мобильный телефон. Тогда тебе не придется постоянно брать мой.

– А когда я его получу?

– В воскресенье. Он будет ждать тебя здесь, если ты сделаешь все так, как я просила.

Фэй чувствовала себя ужасно. Однако другого пути нет. Ей обязательно нужно раздобыть эти файлы.

Когда Жюльенна заснула рядом с ней, Фэй отложила книгу на ночной столик и поцеловала дочь во влажный затылок. Лицо дочери во сне было спокойным, однако в последнее время она несколько изменилась. Замкнулась, стала избегать общения. Фэй ощущала навязчивую тревогу и невольно ломала голову, какие там тайны у дочери и Яка. Скорее всего, нечто весьма банальное – типа того, что ей разрешают есть на завтрак мороженое. Но вдруг они скрывают от нее нечто важное?

* * *

Фэй лежала на спине в собственной постели – после операции на груди ей по-прежнему тяжело было спать на животе. В спальне царила духота. Фэй поднялась, напялила халат и вышла на балкон. Осенний воздух показался ей свежим и прохладным. Закурив, она опустилась в плетеное кресло. По Карлавеген время от времени проезжали машины, но в целом Стокгольм спал.

Прошло три года. Три увлекательных, утомительных, удачных года. Когда она позволяла себе ненадолго остановиться и поразмышлять над тем, что произошло за это время, всегда бывала потрясена.