Золотая клетка

Зулика врала, что кинжал ей нужен как символ власти. Сплошное вранье. Но сейчас не было времени сокрушаться; вместо этого Кива принялась с удвоенной силой призывать магию, борясь с тьмой, которая держала ее на месте.

– Ты слышал столько легенд о Саране и Торвине – неужели ни разу не задумался, почему Торвин не попытался вернуть себе королевство? – поинтересовалась Зулика. – Вот, почему. – Она коснулась пальцем блестящего камня. – Из-за Ока Богов, божественного подарка Саране. – И она пояснила с ликующей улыбкой: – Это оружие было создано, чтобы забрать силу ее мужа.

Джарен побелел, а Кэлдон судорожно втянул воздух.

– Я с самого начала готовила его для тебя, тебя собиралась лишить магии, – заявила Зулика, – но тут выпала такая возможность! Зачем лишать тебя магии, если можно просто убить?

Кива затаила дыхание, и сила утекла из нее, как вода сквозь пальцы.

Зулика прижала клинок к груди Джарена напротив сердца, обернулась и спросила:

– Есть что сказать напоследок, сестренка?

Кива смогла пошевелить губами, но не заговорила, а отбросила страх и сосредоточилась, сосредоточилась что есть сил на жаре под кожей, на покалывании в кончиках пальцев, призывая силу из самой своей сути. Но тьма все кружилась вокруг, и не было ни следа ее золотого света, хоть Кива и ощущала его совсем рядом – лишь совсем чуть-чуть не дотягивалась.

«У тебя чистый дар и доброе сердце. Тебе придется с этим бороться».

Уверения Делоры были ни к чему, Кива и так боролась что есть сил. По лицу катился пот, смешиваясь со слезами, которые потекли еще быстрее, когда Зулика пожала плечами и вновь запечатала ее губы, обернулась к Джарену и радостно заявила:

– Кажется, она даже попрощаться с тобой не хочет!

«Ты не такая, как они, – сказала Делора. – Ты свет во тьме».

Зулика занесла руку с кинжалом.

«Будь светом во тьме».

– Прощай, принц, – змеиная ухмылка Зулики стала шире.

«Будь светом во тьме».

Кинжал Зулики вспорол воздух…

БУДЬ СВЕТОМ ВО ТЬМЕ!

…И вместе с оглушительным криком из Кивы вырвалась золотая вспышка, прогнав своей абсолютной мощью всю тьму, освободив Киву, освободив Кэлдона, освободив Джарена, и не оставив ни следа от скверны Зулики.

Но тут кинжал Зулики ударил Джарена.

Прямо в сердце.

Он исторг волну силы, Киву с Кэлдоном отбросило к стене, стекла разлетелись, люстра рухнула на пол. На ногах осталась одна Зулика, и она смотрела, как Джарен упал на колени, распахнул от боли рот, а руки, которые снова ему подчинялись, вцепились в кинжал в груди.

– Нет! – крикнула Кива. В ушах стоял звон, в голове грохотало, и не только от сотрясения, но и от того, сколько сил потребовалось, чтобы прорвать магию Зулики.

Она попыталась встать и всхлипнула, не удержавшись на ногах, – но ей нужно было к Джарену, нужно к Джарену.

Кэлдон стонал почти без сознания, голова его была в крови. Помочь он ничем не мог. Она должна… Должна…

Она поползла на коленях, не обращая внимания на осколки люминия, которые резали ей кожу и рвали платье, она пробиралась к Джарену и доползла, как раз когда Зулика злорадно вырвала клинок и заявила:

– Можешь спасти его или остановить меня. Выбор за тобой, сестра.

И она ушла: надела маску – маску Гадюки – и быстро вышла из комнаты, чтобы заключить с королевой сделку.

Но Киве не было до нее дела.

Пусть она забирает себе королевство.

Только бы Джарен остался жив.

У него уже закрывались глаза, из раны лилась кровь. И все равно, заметив, что над ним склонилась Кива, он смог встретиться с ней полным боли взглядом и прошептать мучительно и рвано:

– Как… ты… могла? – И он сдался обмороку.

Внутри Кивы что-то надорвалось от обвинения в его голосе, но сейчас ей было о чем беспокоиться и без размышлений о том, как глубоко он ее ненавидит – имея на то право.

– Нет, нет, нет! – она прижала руки к ране.

Он не может умереть.

Он не может умереть!

И пусть у Кивы ничего не осталось, пусть она отдала каждую каплю магии, чтобы всех освободить, она все равно закрыла глаза и воззвала к самым своим корням, умоляя дать ей хоть малейшую искорку силы.

– Пожалуйста, – хрипло молила она. – П-пожалуйста!

Одну ужасную секунду ничего не происходило.

Но потом она почуствовала.

Пальцы закололо, кожа разгорелась – и золотое сияние полилось с рук прямо в рану Джарена.

Кива всхлипывала, уложив голову на его окровавленную грудь, не в силах держаться прямо, пока целительный свет вливался в Джарена.

Она услышала еще один стон Кэлдона и почуяла, как он ползет к ним через комнату, но даже не посмотрела в его сторону: все силы без остатка она отдавала магии, пока свет наконец не померк.

Кива села прямо и опять всхлипнула при виде затянувшейся раны.

И вновь расплакалась – но уже не от облегчения, а от горя, потому что вспомнила, что говорил однажды Джарен о своей силе: «Моя магия – часть меня. Как рука или нога».

Зулика ударила его Оком Богов.