Золотая клетка

– Давайте пригласим их на обед! Завтра.

Кива вытаращила глаза:

– Что?

– Что такого? – спросила принцесса. – Ты с нашей семьей познакомилась, пора нам познакомиться с твоей.

– Я… Ну… – Кива пыталась придумать отговорку, но в голове было пусто.

– Что ж, решено! – Миррин изящно поднялась. – Отправь им записку. Я велю приготовить что-нибудь вкусненькое. Можем устроить настоящий прием!

– Нет, пожалуйста, не…

Миррин махнула опустевшим бокалом:

– Да шучу я. Пусть все будет по-домашнему. Кива, не переживай ты так. Будет здорово!

Кива выбрала бы другие слова для описания грядущего ужина, но Миррин уже удалилась, не дожидаясь возражений.

– У них может не получиться приехать так скоро, – вяло кинула Кива Джарену и Наари. Кажется, только Типп радовался идее познакомиться с ее семьей; вся его энергичность вернулась, когда он понял, что Киве ничего не грозит.

– А ты спроси, – предложила Наари, указывая на небольшой письменный стол в углу гостиной. – Напиши записку, я передам ее королевскому курьеру, и ее доставят сегодня же.

Кива вынужденно пошла к столу, отчетливо осознавая, что это очень плохая затея. Но существенных поводов отказаться не было, поэтому она неохотно села, взяла чистый лист пергамента и начала писать, с огорчением заметив, что Наари подошла ближе.

«Дорогие брат и сестра!

Так радостно было встретиться с вами сегодня! Спасибо, что приняли меня у себя в Окхоллоу и что помогли справиться с рвущимися наружу чувствами! Уверена: в грядущем все станет еще лучше.

В ответ на вашу доброту хочу пригласить вас завтра на обед в Речном дворце. Пожалуйста, ответьте как можно скорее. Но я пойму, если вы не сможете присоединиться.

С любовью,

Кива».

– Готово? – Наари беззастенчиво читала через плечо.

Кива кивнула, надеясь, что бессвязные строчки выглядят достаточно невинно, чтобы не вызывать подозрений, и что родные сумеют прочесть между строк. Например, о том, что она нашла способ подавить дар и о том, что лучше бы им отклонить приглашение.

Подошел Джарен, и Кива внутренне собралась, ожидая, что он будет внимательно читать письмо, но он лишь взглянул на него и спросил:

– А почему шифр не используешь?

Кива застыла.

– Что?

– Когда мы сбежали из Залиндова, ты оставила им зашифрованную записку, – пояснил Джарен. – Я решил, что это семейный обычай.

– Да, точно, – хрипло ответила Кива. – Я, эм, допишу тут внизу кое-что, чтобы они точно знали, что она от меня.

Вновь макнув перо, Кива дописала сообщение непослушной рукой.

«Была на болоте. Им соврала про вас. Они хотят встретиться. Не приходите».

Кива чуть не подчеркнула последние два слова, но испугалась, что это будет слишком.

– Что тут написано? – Наари с прищуром изучала каракули.

– Что я жду следующей встречи, – соврала Кива, сложила записку и надписала: «Тореллу и Зулике Меридан», а ниже добавила: «Пьяный боров, Окхоллоу».

Наари выдернула у нее из пальцев записку; в янтарных глазах поблескивало подозрение, но учитывая, что стражница смотрела так на всех и всегда, Кива решила не слишком расстраиваться.

– Н-не могу дождаться встречи с твоей семьей! – воскликнул Типп. – Мирри п-права: будет здорово!

Кива выдавила улыбку, надеясь, что со стороны она не выглядит так жалко, как ощущает себя изнутри.

Зулике и Тору, конечно, хватит ума не приходить.

Но все же… Пока все неспешно расходились из гостиной, Киву охватил страх, что родные могут приехать из чистого любопытства, и стало дурно при мысли, что принесет завтрашний день.

Глава двадцатая

Кива улеглась спать, но внутри боролось множество тревог. Сложнее всего оказалось забыть разъяренное выражение лица Кэлдона. Она ни разу еще не видела, чтобы он так злился, даже когда она ранила его кинжалом.

Она поняла, что должна отправиться к нему, и откинула одеяло. Нужно хотя бы попытаться все исправить. Иначе успокоиться не получится.

Основная сложность заключалась в том, что Кэлдон спал не во дворце, а в казармах.

Так как просто набросить халат и пробраться по коридору в его комнату было нельзя, Киве пришлось найти сухой плащ и застегнуть его поверх пижамы, а длинные шелковые пижамные штаны заправить в свежую пару сапог. Пижама была темная, под плащом она не выделялась, но Кива все равно завернулась при выходе из комнаты поплотнее и отправилась вниз по лестнице и прочь из дворца.

Гроза закончилась, но ночь была прохладная, так что Кива быстро шла по дорожке к ярко освещенным казармам. Было уже достаточно поздно, и Кэлдон наверняка уже спал; Кива предполагала, что его комната должна быть где-то между столовой и лазаретом.