Золотая клетка

Кэлдон стиснул зубы, но на лице у Кивы было написано такое искреннее раскаяние, что он расслабился, тяжело вздохнул и велел:

– Иди сюда.

Кива помедлила, опасаясь, что он собирается вышвырнуть ее вон.

Но тут Кэлдон сам подошел быстрыми широкими шагами и вдруг заключил ее, ошарашенную, в объятия.

– Не пугай меня так больше, слышишь? – прошептал он прямо в ухо. Отстранился, заглянул в глаза и добавил твердо: – А если еще раз, хоть еще раз меня опоишь, брошу тебя в каталажку на неделю. Или больше. Поняла?

Она кивнула, ошеломленная тем, что он обнял ее и простил.

– Ты права, сегодня ты облажалась, – продолжал Кэлдон. – Но еще ты права, что если что и оправдывает твое глупое поведение, то разве что семья. – Он сделал шаг назад, выпутив ее из объятий, но остался стоять рядом. – Джарен пересказал мне все, что я пропустил. Надеюсь, твои родные завтра придут, чтобы мы хоть посмотрели, ради чего была вся эта суматоха.

У Кивы все внутри перевернулось.

– Так что они?

Она аж заморгала, так резко он это спросил.

– Что – они?

– Так что, они хоть стоят того? – серьезно спросил Кэлдон. – Ты сильно рисковала, разыскивая их. Но потом все-таки вернулась. Осталась с нами, а не с ними, а это о чем-то говорит.

Как Зулика и сказала неделю назад, сложновато было бы шпионить за королевской семьей из лагеря мятежников. Но все-таки… Она обдумала слова Кэлдона, задаваясь вопросом, где бы ей хотелось жить, если бы выбор остался за ней.

Ответ она уже знала, и ее охватил ужас, когда она поняла, как ей хорошо во дворце, и не из-за роскоши, а из-за тех, кто жил здесь вместе с ней.

Да поможет ей вечный мир.

Почувствовав, что нужно вернуть себе контроль, Кива ухмыльнулась через силу и спросила:

– А что, уже выгоняешь меня?

Кэлдон закатил глаза.

– Присматривать за тобой – это уже полноценная работа, поэтому нет. – Он склонил голову. – Пока не дашь повод.

– Со мной не настолько сложно, – ответила Кива, просто чтобы не дать себе согласиться: у Кэлдона имелось огромное множество причин держать ее подальше от своей семьи.

– Что-то мне так не кажется, – сказал он. – Тебя воруют мятежники, потом пытаются убить мирравенцы, потом ты куда-то пропадаешь, не подумав, потому что хочешь встретиться…

– Стой! – перебила его Кива. – В каком смысле, «пытаются убить мирравенцы»?

Кэлдон оперся о стол.

– Я думаю, мы еще не до конца разобрались в твоем похищении. Там же не было ни Джарена, ни Наари, ни Вериса. Когда я зачистил дом от мятежников и пришел за тобой, на нас напал другой отряд… И мне кажется, он не связан с первым. Думаю, у них была другая цель. Вот почему я так беспокоился за тебя сегодня: решил, что тебя схватил Мирравен.

Кива побледнела, вспомнив, что Кэлдон уже делился своими подозрениями раньше, однако его проигнорировали. Но если это правда…

– Зачем я нужна Мирравену?

Кэлдон бросил на нее пронзительный взгляд и парировал:

– А мятежникам ты зачем?

На это у Кивы не нашлось ответа: не признаваться же в том, что похищение было поддельным.

– Так что видишь, присматривать за тобой куда проще, когда я знаю, где ты, – продолжил Кэлдон, не получив ответа. – Или, по крайней мере, где ты должна быть. – Он выразительно взглянул на нее. – Выходки вроде сегодняшней делу не помогают.

Кива виновато уставилась в пол. Она не знала, стоит ли верить словам Кэлдона о Мирравене, ведь среди повстанцев были и добровольцы с севера, а Зулика запросто могла оставить больше людей, чем говорила. Эта версия казалась Киве более вероятной, чем то, что в ту же самую ночь за ней охотился второй неизвестный отряд. Слишком уж удачное совпадение, так что Кива решила выбросить это из головы: ей и так было о чем беспокоиться, чтобы еще добавлять себе гипотетических тревог.

Громко зевнув, Кэлдон отлепился от стола и пошел к двери.

– Очень рад поболтать с тобой посреди ночи, но бессонница не идет на пользу моей внешности. Давай-ка уложим тебя в кровать. Завтра великий день!

– Все нормально, я и сама дойду, – ответила Кива, у которой при напоминании об этом опять свело живот.

– Иди давай, солнышко, – велел Кэлдон, открывая дверь, и указал подбородком на проход, не принимая возражений.

Кива с облегчением и теплом услышала, что он назвал ее солнышком, и стало намного легче.

Она протиснулась мимо него в коридор спящей казармы и не удержалась от вопроса:

– Почему ты не живешь во дворце?

На этот раз Кэлдон ответил:

– У меня есть покои наверху. Видела мой гардероб? Думаешь, где я все это храню?

Он делано приподнял бровь, и Киве пришлось бороться с улыбкой. Но она поблекла, когда он продолжил:

– Мне больше нравится здесь. Я все детство переезжал из казармы в казарму, и здесь все напоминает об этом. О прошлом, о том, что я… – голос сорвался. – О том, что я не хочу забывать.