Золотая книга. Пурана № 19

Менеджер «Маджестика», молодой низкорослый индус, оказался бестолковым. Во-первых, он сообщил нам, что профессором Гедвиласом постоянно интересуется какой-то мужчина «с пакистанским акцентом», звонивший в отель уже несколько раз за последние двое суток. Но больше ничего об этом человеке, к сожалению, он рассказать не мог или не хотел, даже описать его голос не сумел.

Во-вторых, служащий никак не мог взять в толк, почему литовским подданным Гедвиласом занимается российское торгпредство, и всё время вежливо интересовался, не объединились ли наши страны вновь каким-нибудь непостижимым образом.

– Сегодня объединились, завтра разъединились, послезавтра опять… Кому какое дело до наших внутриполитических игрищ? – начал раздражаться Гурьев. – У нас в Советском Союзе никогда не знаешь, в какой проснёшься стране. Вы, любезный господин Шарма, взгляните-ка ещё разок на наши удостоверения и давайте открывайте нам его комнату.

Моё удостоверение было написано по-русски и представляло меня «помощником члена Совета Федерации РФ на общественных началах», не более, но стреляло в глаза гигантским трёхцветным флагом, и этого было вполне достаточно как московским гаишникам, так и менеджеру индийского отеля. Поэтому мы взяли на стойке регистрации запасной ключ, поднялись в сопровождении господина Шармы на третий этаж и прошли в комнату Гедвиласа.

Здесь царил образцовый порядок, как и подобает жилищу прибалтийского профессора. На полках платяного шкафа были аккуратно разложены рубашки, свитер, плащ и пара брюк, на столе лежал ноутбук, а рядом с ним – небольшой блокнот, несколько страниц которого были испещрены неразборчивыми пометками на литовском.

Профессор исчез.

– Он оставил все тёплые вещи, – резонно заметил Андрей. – Посмотри, даже непромокаемый плащ не взял. Зато летней одежды что-то не видно. Либо его убийцы забрали себе все его летние шмотки, либо он сам с ними сбежал.

– Понятно, – откликнулся я, переходя к рабочему столу. – Значит, он в любом случае не поехал в Гималаи. Если он жив, он в тепле. Во всяком случае, у нас было две зацепки: горный монастырь в Кашмире и Андаманские острова, – и его выбор, похоже, очевиден.

Гурьев довольно щёлкнул пальцами.

– В этих записях мы чёрта лысого найдём, – пролистав блокнот, разочарованно сказал я. – Ни слуху ни духу. Конечно, можно ещё посмотреть в компьютере, но я уверен, что он не стал бы оставлять его на столе, если бы хранил там нужную информацию. Положил бы в сейф.

Мы оба обернулись и посмотрели на небольшой офисный сейф, стоявший на одной из полок шкафа. Гурьев быстро повернулся к портье, сиротливо топтавшемуся возле двери:

– Ну? Что стоишь? Давай, приятель.

И только когда мы с помощью спешно вызванного механика открыли железную коробку, я вдруг почувствовал, как внутри меня зазвучала новая, радостная нота: предвкушение того, что наши приключения ещё только начинаются. А дело в том, что в сейфе мы нашли ни много ни мало, как паспорт Летаса Гедвиласа, и на фотографии в этом паспорте мой усатый профессор был изображён в больших роговых очках, в результате чего на себя самого был вовсе не похож. Зато было в этом лице, в этой светлой шевелюре, в этом взгляде голубых глаз что-то неуловимо общее с Андреем Гурьевым.

– Что? – заметил он мой недобрый взгляд и выхватил у меня из рук паспорт. – Ну-ка дай взглянуть… О боже правый! Ты что, думаешь?..

– Ага, – злорадно закивал я. – Всё-таки придётся тебе побывать на его месте.

Под угрозой дипломатического скандала и третьей мировой войны мы конфисковали у господина Шармы паспорт, компьютер и блокнот профессора и отправились ко мне в отель обсудить мою новую сумасшедшую идею. На истерический вопрос портье «Маджестика», что будет с его судьбой, если постоялец вернётся, я пожелал ему мужества, оставил номер своего спутникового телефона и велел передать профессору привет от Алексея Санаева. Однако лично я был уверен, что Летас в гостинице не появится, даже если ещё жив. Мы не нашли в номере ни денег, ни оборудования для съёмки, ни его походной сумки – а значит, он покинул отель надолго и вполне целенаправленно.

– С точки зрения логики, Санаев, ты прав, – согласился в конце концов Андрей, – хотя, конечно, и порядочная скотина.

– Да тебе самому хочется, – засмеялся я в ответ на его обычный грубоватый комплимент. – Самому ж не терпится, нет?

– С точки зрения логики ты прав, – повторил он. – Купить очки, изменить причёску и отрастить рыжие усы для меня не проблема. Через неделю я становлюсь натуральным Гедвиласом, и мы отправляемся на Андаманские острова. Нас, совершенно очевидно, будут там ждать. Первый человек, кто усомнится в том, что я не кто иной, как Гедвилас, и есть его убийца – вот тебе и ключ к разгадке этой тайны. Выходит, что я становлюсь в некотором роде наживкой для недругов профессора.

– Ну вот и отлично! – воскликнул я. – Ты всё правильно понял.