Золотая кровь 2

−Приблизительно, маэстро. Пятна на рубашке, оставшегося от неглубокого пореза будет достаточно? — спросил Виго, не сводя глаз со своего собеседника.

−Для одного открытия думаю, что да. Хотя, опять же, я не уверен… Мы заменили все замки в вашем сейфе, поставили дополнительную защиту, но раз именно эта часть защиты скомпрометирована, то я бы рекомендовал усилить другие меры безопасности, пока мы не найдём решение. Мы работаем днём и ночью.

−Хорошо. Так вы полагаете, что какой−нибудь шаман мог изготовить подобный эликсир имея, например, засохшую кровь на рубашке? — снова спросил Виго.

−Опять же, сеньор де Агилар, я не утверждаю, но я этого не исключаю. Во всяком случае, это единственное удовлетворительное объяснение тому, что произошло. Если бы вещества было немного больше, я бы мог провести эксперимент и доказать это.

−Хорошо хоть вы не предлагаете мне пригласить падре и окурить сейф, − усмехнулся Виго. — Что же маэстро, благодарю вас за такой интересный химический экскурс.

Быть может отец поэтому вынул свою пластину? Знал, что доступ в сейф теперь есть у кого−то с помощью этого эликсира? И единственный человек в доме, к чьей крови было не добраться — это он, Виго, который жил во Фружене? И дело не в какой−то паранойе, а вот в этой конкретной угрозе? Так отец хотел обезопасить сейф, чтобы в него никто не забрался без его ведома? Но как тогда он сам собирался его открыть? Или он собирался пригласить сюда Виго, и просто не успел этого сделать?

−Скажите, а дон Алехандро в последнее время не обращался к вам по поводу усиления защиты сейфа?

−Нет сеньор, не обращался.

И когда маэстро Фойгель, наконец, ушёл, Виго опустился в кресло и, закинув руки, переплёл пальцы на затылке. В открытое окно повеяло прохладой — уже наступила ночь. В саду запели цикады, и где−то за храмовым шпилем и тёмными кронами деревьев только−только начала подниматься луна.

Виго смотрел на густую темноту сада, где сторожевые филины бесшумно перелетали с ветки на ветку, и собирал в голове кусочки мозаики. Он вспомнил, как Тощий Люк ускользнул прямо из повозки Альвареса. Теперь его «воскрешение» выглядело почти логично.

А что если он специально принял вещество, о котором говорил маэстро Фойгель? То, которое применяли для бегства рабы? Может быть, оно было у него с собой, а может, кто−то в доме принёс ему это вещество, пока тот лежал запертым в кладовке и помог ему сбежать таким образом? И если отцу подлили это в бутылку, то связь между всеми этими событиями становится очевидна.

Кто же это может быть? Нужно как можно скорее найти какого−нибудь шамана или мамбо и разобраться со всей творящейся вокруг чертовщиной. Нужно узнать кто и где мог достать это боррачеро.

Радовало то, что всему происходившему стали находиться такие простые и логичные объяснения. И всё не топталось на месте вокруг суеверий и того, о чём говорил инспектор Альварес — «дьявольских происков крыланов»! Значит, эйфары не могут умирать и воскресать по собственному желанию. Это уже хорошо.

Нужно найти этого бандита — Тощего Люка! Объявить за его голову награду. Тогда он сможет добраться и до воровки с фиесты.

Теперь стало ясно, что вещество, содержащееся в эликсире доктора, и то, с помощью которого «оживили» его кровь, скорее всего, одно и то же.

Что это за вещество? Нужно срочно поговорить с доктором Гаспаром! Узнать, где он его достал.

Виго посмотрел на часы, доктор так и не приехал, несмотря на его записку. Но Виго и не писал, что это срочное дело, доктор мог быть занят чьим−нибудь приступом или родами. Гранды Лазурного холма очень мнительны в вопросах здоровья, так что доктор разъезжает от особняка к особняку с утра до вечера, и каждый вызов — дело, не терпящее отлагательств.

Где же грабители могли взять его кровь?

Виго перебрал в памяти все дни с момента своего прибытия в Акадию и внезапно посмотрел на ладонь, на которой ещё видны были шрамы, оставшиеся после того, как он взломал дверь в комнату Оливии и поранил руку. Он сжал пальцы в кулак и медленно разжал, вспоминая, кто был с ним в тот вечер.

Морис, Оливия, слуги, Эмерт…

Куда делись бинты после того, как его ладонь перевязал Эмерт? Или это была Эми?

Он вспомнил прикосновения к его руке и подумал, что тогда они показались ему успокаивающими. Значит, это была Эми. И он даже усмехнулся этому выводу.