Золотая кровь

После недолгого замешательства звонящий соглашается на присутствие взамен представителя наследницы её юриста, чтобы не переносить оглашение. Сергей увозит Римму в офис покойного, Андрей усаживается в палате охранять. Часа через четыре Римма возвращается, устало присаживается и отвечает на вопросы: «Что сказать? Сидела я как сфинкс с неподвижным лицом. Никаких заявлений не делала. В конце непримиримого сражения заинтересованных лиц расписалась за получение копии этого диковинного документа и тихо удалилась. Что там у вас, остатки пиццы? Давайте сюда, смертельно голодна. Да не ждите вы меня, читайте вслух и всё поймёте».

После прочтения Галя сказала: «Я вообще ничего не поняла». Андрей уселся за стол, ещё раз пробегая взглядом этот очень объёмный документ. Римма отхлебнула чай, вытерла губы и сказала: «Это для того, чтобы оставить в недоумении всех, кто до него доберётся. Так-то он собирался жить вечно. Составлено завещание давно, ещё когда вы с ним пребывали, так сказать, в мирной фазе брака. Тем не менее, тебе он вообще ничего не завещал. Дочь и её часть наследства поручил заботам своего двоюродного брата. Думаю, вне зависимости от того, с кем до вступления в наследство будет она проживать, достанется ей дырка от бублика. А ты как считаешь, деточка?» «Я не деточка, — вздёрнула нос уже самостоятельно сидящая на постели девочка. — Естественно, с дядей я жить не буду. Они с его мамашей меня за неделю сожрут, и даже косточки не выплюнут. А нельзя как-нибудь управляющего поменять?» «Только убить, — оторвал взгляд от документа Андрей. — Киллера нанять готова?» «Я бы с радостью, но денег нет и ходов не знаю. А ты, мама?» «А мне понравилось жить в бедности, — усмехнулась она. — Отец тебе рассказывал, как я семечки грызла?»

«Есть тут один вариант, — сказал Андрей. — Если обнаружится ещё один ребёнок покойного, то завещание можно опротестовать». «Ага, и тогда за жизнь этого ребёнка я ломаного гроша не дам», — кивнула Римма. «Никаких детей больше нет, — решительно поднимаясь, заявила Галя. — Моему старшему ребёнку отдыхать надо, а младшего пора кормить. Как только медицина даст добро на выписку, мы уедем в Петербург, где купим квартиру на деньги, которые Быкадинов мне за недвижимость перечислил. На наследство рассчитывать не приходится, к двадцатипятилетию дочери, когда он определил ей в наследство вступить, Писарев обратит эту солидную часть его богатств в пшик. Так что мне ещё детей растить и им образование дать, а главное — жизнь сохранить». «Да, а что за мужик, что в процессии к вам прицепился и некоторое время шёл? Что-то существенное сказал?» «Саныч, безопасник бывшего мужа. Страшный человек. Лично предан был. В пьянках и гулянках Эдика почти всегда участвовал, любые поручения выполнял. У меня, наверное, выспросить что-то хотел, но я сделала вид, что в горе и ничего не соображаю. А сама, откровенно, с трудом радостную улыбку с лица стирала». «Мама!» «Доченька, как твой отец со мной поступал и как мог ещё поступить — ну не ангел я, чтобы к нему во мне что-то человеческое осталось».

Через несколько дней этот Саныч явился в клинику, но в палату зайти не пытался. Позвонили с рецепции, пригласили Галину к телефону, она от встречи с ним отказалась, мол, если надо что сказать — говори по телефону. «Ну, юриста вашего пришлите».