Золотая лихорадка

Отец Логвиненко, блокадник, активист, орденоносец, и мать, обычная, ничем не примечательная женщина, тоже пережившая блокаду и работавшая с ним на одном заводе, не стали отговаривать свое хулиганистое чадо, когда тот, отоспавшись после выпускного вечера, сообщил им, что собирается подавать документы на журфак МГУ. И хотя они без особой охоты отпускали свое чадо в столицу, препятствий чинить не стали. Несмотря на трудности «переходного возраста», отличник Вилор с первого захода поступил на один из самых престижных факультетов страны. И стал на своем курсе лидером. А когда вернулся из армии, куда ушел после второго курса, отказавшись от отсрочки, дорога ему открылась прямая. Тем более что к концу службы в погранвойсках в его кармане уже был самый настоящий партийный билет. Тогда-то и познакомился он с будущим экономистом Костей Фоминым.

Что дальше? Обычная биография человека с активной жизненной позицией. В прессе он практически не работал, хотя умел писать. Затем – распределение в «Комсомольскую правду», переход в горком комсомола, должность инструктора, предложение поступить в школу КГБ. И блестящая карьера в «Конторе Глубокого Бурения». Ко времени, описываемому нами, Вилор Логвиненко, благодаря железной хватке и редкой удачливости благополучно переживший все перестройки, путчи и тому подобные социальные катаклизмы, чувствовал себя полным сил и, как истинное дитя времени, был не только генералом ФСБ, но и одним из боссов оргпреступности. Правда, знали об этом считанные единицы. Те же из непосвященных, кто начинал догадываться об истинной сущности генерала, которого ценил директор ФСБ и знал президент (Логвиненко все-таки был питерский, хоть и переметнулся в Москву), исчезали навсегда.

– Вилор Федорович, куда и когда доставить Филатова? – голос помощника оторвал Логвиненко от сводки происшествий за последние сутки. Такую сводку клали ему на стол каждое утро, и, видимо, этот документ был единственным в своем роде, потому что даже министру внутренних дел попадал уже усеченный вариант. И когда однажды Вилор Федорович узнал не из сводки об одном шумном деле, двое референтов были вынуждены сменить свои мягкие кресла на жесткие стулья участковых инспекторов милиции.

– Везите ко мне на дачу, в Лебяжье, только в закрытой машине, – распорядился Логвиненко. – Я прилечу завтра утром.

Помощник по особо «интимным» поручениям молча испарился. Он-то хорошо знал, зачем его шефу понадобился человек, знающий местность около одного подмосковного городка и лишенный возможности отказать в «небольшой просьбе» большому человеку. Просто Логвиненко, или «Кайзер», как его именовали в определенных кругах (Вилор – Виля – Вильгельм...), очень хотел подгрести под себя одно хорошо налаженное предприятие. Налаженное, правда, другим человеком.

Матвей Кузьмич разбудил Филатова около полудня. Накануне его привезли в какую-то квартиру на окраине Питера, явно нежилую, но с полным набором мебели, и оставили в покое, предупредив, чтобы не высовывался дальше прихожей. Мужик, сменивший его вербовщика, спросил даже, что принести из магазина. Юрий заказал сигарет и заикнулся было о бутылке коньяка, но шкафообразная «горничная» на это сказала только: «Не положено». После Филатова никто не тревожил, если не считать галлюцинаций – каких-то незнакомых расплывающихся лиц, постоянно менявших черты.

Юрий умылся, привел в порядок джинсовый костюм – десятидневное пребывание на нарах в питерской тюрьме на пользу гардеробу не пошло. Сбрил найденной в ванной бритвой изрядно отросшую бороду.

– Ну-с, какие у нас планы? – спросил у расположившегося в кресле Матвея Кузьмича.

– Молились ли вы на ночь, дебошир? – ответил вопросом на вопрос не лишенный юмора «человек в сером» – он на этот раз снова решил выбрать именно этот цвет костюма. – А если не молились, то молитесь: через пару часиков мы с вами предстанем пред светлы очи одной очень важной персоны.

– Как мне с ним порекомендуете себя вести? – Филатов попробовал провести предварительную разведку, но наткнулся на плотный «заградительный огонь».

– А вы, гражданин дебошир, что – девица на выданье? Так он вам не жених. На месте сообразите. Только одно: будьте с ним абсолютно откровенны. Босс таких не любит, кто выкручивается и ловчит.

– Вы готовы? Пора ехать, – позвал кто-то из коридора.

Во дворе дома было спокойно, мирно играли детишки в песочнице, полоскалось на слабом ветерке белье на балконах. Около подъезда стоял микроавтобус «мицубиси» с темными стеклами, сквозь которые почти ничего разглядеть не удавалось. Место водителя и переднее сиденье были отгорожены от салона светонепроницаемой перегородкой. Все расселись. Машина тронулась.