Золотая лихорадка

Его неожиданное появление произвело впечатление удара грома в ясную погоду; его прибытие вызвало всеобщее волнение, значение которого он, конечно, не мог в полной мере оценить.

Все дамы вскочили и, сгруппировавшись вокруг генерала, исподтишка с любопытством рассматривали графа.

В великолепном костюме ранчеро, который он носил с неподражаемой грацией и со свойственной ему неизъяснимой привлекательностью, граф с улыбкой сделал несколько шагов вперед и, с достоинством поклонившись всему обществу, стал в выжидательной позе.

Генерал побледнел как полотно.

Известие о прибытии графа с быстротой молнии разнеслось по всем комнатам. Танцы прекратились, игроки побросали карты, и все устремились в залу, где, как говорили, находился граф.

Каждая минута увеличивала затруднительность положения. Генерал прекрасно понимал это и тщетно старался найти достойный выход из создавшегося положения.

Дон Луи понял или, скорее, угадал причину замешательства генерала. Он сделал еще два шага вперед и с легким поклоном сказал:

— Я в отчаянии, генерал, что своим появлением невольно вызвал волнение среди ваших гостей. Меня, по-видимому, совсем не ожидали увидеть в Эрмосильо.

Генералу удалось несколько овладеть собой.

— Да, признаюсь вам, вы не ошиблись, senor caballero, — отвечал генерал, — но поверьте, что этот неожиданный визит, которым вы удостоили меня, не может доставить мне ничего, кроме удовольствия.

— От всей души желаю этого, генерал, — сказал, поклонившись, граф, — хотя, судя по вопрошающим взглядам, устремленным на меня со всех сторон, я имею право сомневаться в этом.

— Вы ошибаетесь, senor conde, — продолжал дон Себастьян, стараясь улыбнуться, — вот уже несколько дней все общество занято исключительно вами, и проявленное внимание, смею думать, никоим образом не может быть оскорбительным для вас.

— Генерал, — произнес граф с поклоном, — мне хотелось бы, чтобы это внимание носило более дружеский характер. Мое поведение со времени прибытия в Сонору, кажется, должно было вызвать более внимательное отношение ко мне.

— Что поделаешь, senor conde, мы дикари, — отвечал с насмешливой улыбкой генерал, — мы имеем несчастную слабость не любить ничего чужого, и нам нельзя ставить это в вину. Но довольно об этом. Теперь позвольте мне, senor conde, раз уж вы изволили сделать мне честь пожаловать в гости, представить вас официально дамам, которые сгорают от нетерпения поближе познакомиться с вами.

Луи с удовольствием исполнил желание генерала. Последний с изысканной любезностью представил своего гостя, как он сам назвал его, самым влиятельным особам на балу. Затем он подвел его к своей дочери; которая со времени прибытия графа упорно не отрывала от него своих глаз.

— Senor conde, — сказал генерал, — позвольте вам представить — моя дочь, донья Анжела. Донья Анжела — граф Луи де Пребуа-Крансе.

Дон Луи почтительно склонился перед молодой девушкой.

— Я уже давно имею честь знать господина графа, — отвечала она с очаровательной улыбкой.

— В самом деле, — перебил ее генерал, притворяясь, что он только сейчас вспомнил об этом, — мы ведь и вправду давно уже знакомы с вами, senor caballero.

— Не мне напоминать вам, каким образом состоялось наше знакомство.

— Совершенно справедливо, граф, помнить об этом обязан я, и поверьте, что я ничего не забыл.

— Я тоже не забуду этого никогда, — прошептала молодая девушка, — потому что я обязана вам жизнью.

— О, сеньорита.

— Позвольте, позвольте, senor conde, — сказал генерал с некоторой утрированной аффектацией, — мы, мексиканцы, одинаково долго помним добро и зло. Вы рисковали своей жизнью, защищая меня, это долг, который приятно платить. Я ваш должник, сеньор дон Луи.

— Вы говорите серьезно, генерал? — спросил граф, пристально глядя на него.

— Разумеется, кабаллеро, это слишком серьезно. Я могу прибавить даже, что самое искреннее мое желание заключается в том, чтобы как можно скорей найти случай расквитаться с вами.

— Если так, генерал, то я могу сию же минуту доставить вам этот случай, если вы позволите.

— Каким это образом? — спросил генерал, немного смутившись от того, что его поймали на слове. — Я сочту себя счастливым, если буду в состоянии доставить вам удовольствие. Чего вы требуете от меня?

— Я ничего не требую, генерал, напротив, я только желаю обратиться к вам с покорнейшей просьбой.

— Просьба? И это говорите вы, дон Луи? В чем заключается ваша просьба, позвольте узнать?

— Я прошу вас уделить мне несколько минут, мне необходимо без свидетелей поговорить с вами.

— Вы хотите говорить со мной сейчас, в эту самую минуту?

— Да.

— Я надеялся, — перебил его генерал, — хоть на несколько часов забыть о делах, но раз вы требуете, ваше желание будет исполнено, дон Луи. Дворянин должен всегда держать свое слово.

— Поверьте, генерал, мне крайне совестно, но важные причины…

— Ни слова более, умоляю вас, дон Луи, иначе я могу подумать, что вы приписываете предстоящему разговору слишком важное значение, хотя на самом деле этого быть не Должно.

Дон Луи молча поклонился.