Золотая лихорадка. Как делают олимпийских чемпионов

Тщательное изучение своих соперников также помогало мне узнавать их слабости, которые я мог использовать в своих интересах. Как это ни странно, но в студенческие годы я ни разу не побеждал Делоуча, хотя всегда чувствовал, что он слабее меня. Джо был тренировочным напарником Карла Льюиса и выступал за Хьюстонский университет [124] . Он был очень талантливым и быстрым бегуном, но при этом, никогда не был жестким конкурентом. А поскольку мы оба были родом из Техаса и я знал его еще со школьных времен, я достаточно неплохо изучил его. Я не раз наблюдал за его реакцией: когда перед стартом наши взгляды встречались, у меня всегда было такое ощущение, что он не верил в то, что может выиграть у меня. Да, в студенческие годы он все время выигрывал у меня, но после забега он всегда смотрел на меня с таким выражением лица, словно ему просто повезло. Я помню, как смотрел по телевизору финальный олимпийский забег на 200 метров из Сеула, где Делоуч победил Карла Льюиса и стал олимпийским чемпионом. Я заметил, что даже после завоевания золотой олимпийской медали – самого высокого достижения любого спортсмена, на его лице было то же самое выражение, какое было во время студенческого чемпионата, когда он выиграл у меня. Словно он считал, что не должен был победить. После этого я уже никогда не проигрывал ему, а он, не выиграв больше ни одного крупного соревнования, через три года после Олимпиады закончил свою спортивную карьеру.

Следующим моим главным соперником стал Лерой Баррелл [125] . Он также, как Джо Делоуч и Карл Льюис, выступал за Хьюстонский университет и тренировался вместе с ними в легкоатлетическом клубе Санта-Моники. Лерой был великим спринтером и за свою карьеру дважды устанавливал мировой рекорд на 100-метровой дистанции. Также он отлично прыгал в длину и бегал 200-метровую дистанцию. Когда я учился на последнем курсе колледжа, мы несколько раз встречались с ним в одном забеге. Первый раз это произошло на студенческом чемпионате, через два года после того, как я проиграл Делоучу. Я показал тогда свой лучший результат в беге на 200 метров – 19,91 секунды, хотя и не выиграл забег. Его выиграл Баррелл с результатом 19,61. Во время забега был очень сильный ветер, и это не позволило ему приблизиться к мировому рекорду. Но, даже несмотря на это, в тот день Лерой показал один из лучших результатов в своей жизни. А я был уверен в том, что выиграю этот забег.

Это был мой первый 200-метровый забег в сезоне, и в нем я совершил свою главную ошибку. Я прекрасно знал, в чем она заключалась. Лерой был высокого роста и всегда весил немного больше нормы для спринтера. Это только помогало ему на 100-метровой дистанции, зато мешало на 200-метровой. На последних 60–70 метрах дистанции он уставал и начинал сбиваться в технике бега. Также, просматривая видеозаписи его забегов на 200 метров, я заметил, что, проходя вираж, он экономил силы, а при выходе из него на финишную прямую делал резкий рывок. Такое резкое ускорение в середине дистанции отнимает всю оставшуюся энергию, и после него оставшихся сил может хватить максимум на 40–50 метров. К сожалению, я пренебрег этим и не использовал свою возможность.

Когда несколько месяцев спустя мы встретились с ним на соревнованиях в Барселоне, я решил, что смогу взять реванш, как это уже происходило с Джо Делоучем. Это была серьезная дуэль, поскольку в 1990 году мы с Лероем считались самыми перспективными молодыми спринтерами. Теперь, когда я знал, как можно победить его, я был взволнован еще больше. Я прекрасно понимал, что, если побегу очень быстро с самого старта, у него будет еще больше проблем во время прохода виража и на последних 100 метрах дистанции. Главным для меня было удержать взятый со старта темп на протяжении всего забега. Конечно же, я выиграл тот забег, впрочем, как и все остальные, в которых мы встречались с ним после этого.

Я встречался с Лероем на соревнованиях еще несколько раз, прежде чем он, как и Делоуч, завершил свою (всего лишь пятилетнюю) спортивную карьеру. Думаю, что он был самым слабым соперником, с которым мне когда-либо приходилось соревноваться. Лерой был очень талантлив, и дважды за свою недолгую карьеру (в 1991 году и в 1994 году) устанавливал новый мировой рекорд в беге на 100 метров, становясь, таким образом, самым быстрым человеком на планете. При этом за всю свою карьеру ему не удалось выиграть ни одной золотой медали в индивидуальном виде. Я не раз наблюдал за его забегами и с трибун стадиона, и по телевизору, и каждый раз, глядя на него перед стартом, создавалось такое впечатление, что у него не было абсолютно никакого желания присутствовать там. Также все время казалось, что ему было совершенно безразлично, победил он или проиграл, и что ему хотелось лишь одного – чтобы все поскорее закончилось. Результаты большинства его забегов полностью подтверждают мои мысли.