Золотая лоция

— А где те десять полтесков, что ушли с тобой, и этот псарь из Вука, что пылал местью к Ирбис хану? — Оглядевшись по сторонам, Вишена вдруг увидел изодранный плащ Хитрока, тусклые глаза, потемневшие пальцы с изломанными ногтями, отсутствие золота и даже меча. — Умерли?

— Травы мягки им, солнце жарко, воды прохладны, — ответил Хитрок.

— Как это? — Лицо Вишены помрачнело. — То есть Один забрал их всех?

Он сделал шаг к полтеску, перейдя дорогу Мечеку. Тот ткнулся грудью в плечо конунга, о пятку Мечека споткнулся Оря и схватился за плечо Рагдая, чтоб не упасть. Несколько мгновений все шатались, стараясь устоять, не рухнуть в проём открытого полога. Наконец равновесие было достигнуто. Рагдай мотнул головой:

— Вишена, ты ещё слаб. Ноги твои ещё не оправились. Иди ляг. В полдень я дам тебе отвара.

— Хватит. Тошнит от трав этих, выворачивает. — Вишена упёр кулаки в бока. Стоящие за его спиной Эйнар и Вольквин сделали то же самое. — Что мне теперь, до конца похода на копьях лежать? А потом скажут, что доля моя уменьшилась. Клянусь золотом Гулльвейг, я этот поход начал, я его закончу!

— Правильно, — закивал Эйнар. — Кто первый поддержал чародея, кто стоял как великан на тропе?

— Если б Вишена тогда глаз Акаре не выбил, в Эйсельвене, то сейчас бы у эстов сушёную рыбу отбивал или иудейские ладьи от Шванганга в Страйборг провожал как пастух — за два десятка безанов за ход, — ухмыльнулся Ацур.

— Да? — Из за его спины появилась голова Ладри.

— Ты что говоришь, Ацур? — вперёд Вишены встрял Эйнар. — Вишена Стреблянин — Великий конунг, рушащий холмы берсерк. Это золото вообще всё его. Рагдая только шар.

— Да? — Из шатра обратно, на слепящее солнце, шагнул Стовов, уставился на Вишену, потом перевёл бычий взгляд на Рагдая. — Это что, такой у вас уговор?

— Кудеснику только шар нужен, для ворожбы и разметания туч, — пожал плечами Вишена, рассматривая перстень на своём пальце, а затем, скрещивая руки на груди и выставляя вперёд одну ногу, продолжил: — Он сам сказал.

— А золото кому? — поднял брови Оря, поворачивая голову то к озадаченному князю, то к угрюмому Хитроку, то к нарочито спокойному конунгу Вишене.

— Вы что, решили по новому делить золото? — брякнул панцирем Мечек. — Не так, как уговорились с Водополком?

— Да. По другому… — скорее вопросительно, чем утвердительно сказал Эйнар.

Вольквин закивал, Хитрок ухмыльнулся, Ломонос бросил полог, встал слева от князя, Мечек цокнул языком, Вишена оглянулся на довольно улыбающегося Эйнара, Ладри вышел из за спины Ацура, чтоб лучше все видеть.

Громко каркая, над их головами, к лесу быстро, один за другим пролетели два ворона. Их преследовал сокол. Вороны врезались в верхушки деревьев. Видно было, как полетела вниз листва. Сокол у самых ветвей круто отвернул в сторону; матово замерцал серо стальной разворот крыльев. Поймав восходящий поток ветра, он взмыл вверх и почти исчез из вида. Полтески, сплоченно стоящие справа от входа в шатёр, увидев, как Вольквин украдкой машет ладонью варягам, а те начинают медленно приближаться к шатру, стали исподволь перестраиваться, отводя назад раненых. Двое из них быстро направились к месту, где стопкой, один на другом, лежали в траве щиты. Щёки Стовова побагровели. Рагдай издал звук, как если б он скакал целый день подряд, меняя лошадей, и наконец ступил на землю.

— Не делите это золото. Не надо. Его нет. И не было. Есть только шар. — Кудесник посмотрел вверх, но каждому почудилось, что он смотрит краем глаза именно на него. — Я только что слышал голос Рода. Четырёхликого.

— Ты хочешь сказать нам, что два месяца мы шли и зашли так, что моя голова была уже почти разрублена пополам, зря? — Вишена опустил руки, подобрал ногу и вытаращился на кудесника.

— Так всегда бывает. Как Антей, сын земли, был бессмертен, пока Геракл не поднял его в удушающих объятиях, — пояснил Рагдай и добавил, опуская голову и как бы прислушиваясь. — А может, оно и есть, золото…

Потрясённые, тихие вожди вошли в шатер, расселись перед центральным столбом, на расстеленной рогоже. Молчали долго, переживая услышанное. Рагдай, оставшись снаружи, улыбнулся Ладри, указав через плечо большим пальцем на палатку, сказал:

— Чтоб не забывали, как всё началось.

— Эйнар, свистун ты, скальд слабоумный, — поморщился Ацур. — Чуть ссору не затеял. Клянусь молотом Тора, получив золото, вы все передерётесь.

— Ничего. — Рагдай, увидев, что Эйнар принял дерзкий вид и приготовился отвечать Ацуру, ткнул его ладонью: — Слушай, там четверо франков как то уж слишком внимательно слушают, и вообще не мешает пустить гулкое эхо. Вещую стрелу.