Золотая ложь

– Я хотела отделаться от других мыслей, – ответила Виктория, обрадовавшись, что Пейдж пришла одна. Она подозревала, что Райли Макалистер снабдил дочь новыми сведениями о жизни семьи, и ее возмущало его вторжение в их жизнь. – Что случилось? – спросила она, заметив румянец на щеках Пейдж.

– Я столкнулась с журналистами, они внизу.

– Ты ничего им не говорила, надеюсь?

– Не совсем так. Мартин отогнал их от меня.

Виктория одобрительно кивнула.

– Он очень толковый. Где он?

– Сказал, что будет позднее. Как папа?

– Не знаю, – пожала плечами Виктория. – Так же, я думаю.

Они обе посмотрели на Дэвида, тот, казалось, едва дышал.

– Ты беспокоишься, да?

– Я почувствовала бы себя лучше, если бы он очнулся. – Виктория поймала на себе взгляд Пейдж, но она не хотела смотреть в глаза дочери и видеть в них вопросы. – Сейчас не время, – пробормотала она.

– Я не собираюсь ни о чем спрашивать.

– Спасибо тебе за это.

– Но ты знала, правда?

– Я думала, ты не собираешься спрашивать.

– Мне очень жаль. Все так запутано. Я думала, наша семья такая крепкая, такая надежная.

– У нас прекрасная семья. Несколько препятствий на длинном жизненном пути, не более того. – Виктория посмотрела на встревоженное лицо дочери. – Мы Хатуэи, Пейдж. И мы выживем. Никогда не забывай об этом.

– Надеюсь, папа тоже не забыл. Что бы мы делали без него?

– Надеюсь, нам не доведется это узнать.

– Ты все еще любишь его немного, да?

– Боже мой, почему ты спрашиваешь?

– Это не ответ, мама, – покачала головой Пейдж. И повторила: – Ты все еще любишь его?

– Мы женаты уже тридцать один год. Что такое любовь – в моем возрасте нелегко определить.

– Не думаю, что это так сложно.

Материнский инстинкт подсказал ей подходящий ответ:

– Мы с твоим отцом не собираемся разводиться. Мы никогда не разведемся, если ты беспокоишься об этом.

– Потому что ты любишь его, или потому, что хочешь оставаться Хатуэй?

– Я Хатуэй. Я больше Хатуэй, чем он. Я упорно трудилась, чтобы стать ею. Я ничего не отдам просто так. Меня не волнует, сколько его женщин и дочерей заявят о себе.

– Думаю, я получила ответ.

– Не торопись с выводами. – Виктория глубоко вздохнула. – Я люблю его, и я его ненавижу. И ничего не могу поделать. Уверена, Дэвид чувствует то же самое. Мы разделили с ним лучшие дни нашей жизни и худшие тоже. Мы понимаем друг друга и в то же время нет. Мы друг друга смешим и заставляем друг друга плакать.

– Я думаю, лучше это, чем полное безразличие, – заметила Пейдж.

– Иногда я предпочла бы ничего не чувствовать. – Виктория посмотрела на знакомые черты мужа и поняла, что ей страшно. Она не хотела терять Дэвида. Она не хотела его смерти. – Черт бы тебя побрал, Дэвид, очнись. Очнись и ответь на вопросы своей дочери. – Она улыбнулась Пейдж, и впервые за долгое время между ними возник контакт. – Я не обязана одна жариться на сковородке. Дэвид должен ответить на множество вопросов, а не я.

– Это точно. – Пейдж положила руку на плечо отца. – Давай, папа. Открой глаза. Ты нам нужен.

– О, мой бог, – прошептала Виктория, заметив, как затрепетали веки Дэвида. – Я думаю, он пытается вернуться. – Она склонилась к нему, охваченная волнением. – Дэвид? Ты меня слышишь?

Его веки медленно поднялись. Еще миг – и она смотрела в его карие глаза.

– Жасмин, – сказал он тихо и снова закрыл глаза.

– Ублюдок, – прошипела Виктория. – Ты лжец, обманщик, ублюдок.

– Он не знал, что говорит, – сказала Пейдж, пытаясь разрядить обстановку.

– Черта с два не знал.

– Мама, пожалуйста. – Пейдж прижалась губами к прохладной щеке отца. – Папа, мы рядом, мы здесь.

– Ярко… – пробормотал он скрипучим голосом.

– Я выключу свет, – сказала Пейдж, поспешив к выключателю.

– Вики? Это ты? – спросил Дэвид, щурясь и пытаясь сосредоточиться.

– А ты думал кто?

– Мама, – предупреждающе бросила Пейдж. – Он выходит из комы. Постарайся держать себя в руках.

Виктория глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стараясь взять свои эмоции под контроль.

– Как ты себя чувствуешь, Дэвид? У тебя что-нибудь болит?

– Голова… Где я?

– Ты в больнице. – Она наклонилась и нажала кнопку, вызывая медсестру, а Пейдж взяла отца за руку.

– Все будет в порядке, папа. Просто расслабься и полежи спокойно, не двигайся.

– Что случилось? – пробормотал Дэвид, продолжая моргать, в замешательстве переводя взгляд с жены на дочь.

– На тебя напали, – ответила Виктория. – Разве ты не помнишь?

Дэвид медленно покачал головой и поморщился от боли.

Через минуту появился врач и быстро осмотрел его.

– Все хорошо, мистер Хатуэй. Я хотел бы сделать несколько анализов, но, похоже, вы на пути к выздоровлению. Теперь дело во времени.

– Какой сегодня день? – спросил Дэвид, повернувшись к Пейдж. В глазах стояло отчаяние. – День рождения Элизабет. Когда ее день рождения? Я не пропустил его, нет?

Пейдж покачала головой, едва сдерживая слезы.

– Сегодня пятница. Ее день рождения в следующую среду. У тебя полно времени.

– Слава богу.

– Я скоро вернусь, – сказала Виктория, выходя следом за врачом и оставляя дочь наедине с отцом.

– Ты напугал нас, папа.

– Что со мной случилось?

– Тебя ограбили в Китайском квартале.