Золотая нить. Как ткань изменила историю

Вскрытие, проведенное в доме Гранвилла в Лондоне, за которым наблюдали сменяющие друг друга посетители, продлилось полных шесть недель. Его доклады менялись от сугубо профессиональных до болезненно личных. Оказалось, что тело принадлежало женщине примерно пятидесяти лет, с бритой головой. Он провел рукой по черепу и почувствовал щетину. Хотя мумификация явно была бюджетной, так как все органы остались в теле, это позволило Гранвиллу в полной мере применить свои познания в медицине. Он подробно описал ее груди, которые, как он подумал, «при жизни были большими, так как они вытянулись до седьмого ребра». Он упомянул и глубокие морщины на ее животе: «Эта часть тела, должно быть, имела внушительные размеры». Гранвилл счел причиной смерти крупную кисту яичника. Позднейшие исследования позволили предположить, что более вероятными причинами смерти были туберкулез или малярия[86].

Его успех в Королевском обществе был таким, что Гранвилл прочел лекцию о своих находках в Королевском институте. Для большего эффекта для освещения зала он использовал свечи из светлого рыхлого вещества, похожего на «смолу и мумиё», которое он собрал в большом количестве в мумифицированном теле и принял за пчелиный воск. Но в этом случае он ошибся. При разложении тела жиры и мягкие ткани распадаются, превращаясь в сероватую субстанцию, называемую «жировоск» или «трупный жировоск». Не подозревая об этом, Гранвилл, вероятно, просвещал свою аудиторию в зале, освещенном свечами, сделанными из человеческой плоти[87].

Когда-то лингвисты выяснили, что у инуитов есть десятки слов для обозначения снега, начиная с matsaaruti (мокрая штука, которой замораживают полозья нарт) до pukka (пушистая разновидность с кристаллами). Если это может служить грубым доказательством культурного значения, то, пожалуй, стоит упомянуть количество слов, использованных для обозначения текстиля, мумификации и упоминания о них. К примеру, в «Ритуале бальзамирования Аписа» используется три разных глагола для оборачивания тела тканью: wety обозначало «заворачивать», djem или tjam обозначало «покрывать», тогда как tjestjes значило «завязывать узлом». Словом hebes называли большой прямоугольный кусок ткани, использовавшийся в мумификации. Узкие полосы назывались pir. Длинные разорванные полосы назывались nebty. Жрецы также могли использовать повязки seben, geba и seher и ткани sewah, benet и kheret. Примерно в 1500 г. до н. э. тело называли словом khat. Забальзамированное тело было djet (омоним слова «вечность»). Запеленатая фигура с головным убором божества именовалась sah[88].

Самое распространенное объяснение мумификации – то, что она защищает тело так, чтобы оно оставалось относительно нетронутым гниением, даже похожим на живое, для загробной жизни. Это довольно милый взгляд на вещи, как будто мумифицированное тело – картина старых мастеров, которую аккуратно завернули перед тем, как отправить в новый дом после аукциона. Но у такой схемы есть изъяны. И, что важнее, такой подход делает тривиальным и само пеленание, и повязки/покровы, которые использовались в мумификации. Иными словами, лен низводится всего лишь до защитного слоя важного внутреннего ядра.

Эта идея не нова. Геродот, писавший в V в. до н. э., считал, что мумификация не позволяет мертвецу «быть съеденным червями в могиле». Точно так же Гранвилл писал, что повязки были использованы для того, чтобы защитить «поверхность мумии от внешнего воздуха». Даже Гастону Масперо, французскому ветерану археологии, который был главным управляющим раскопками и древностями в Египте, а позже познакомил Говарда Картера с его благодетелем лордом Карнарвоном, не были чужды подобные размышления. Он начал распеленывать мумию Рамсеса II в 9 часов утра 1 июня 1886 г. После того как он снял несколько повязок и покрывал, он дошел до «куска тонкой ткани, укрывающей тело с головы до ног… Этот последний покров был сброшен, – написал он, – и Рамсес II появился». Его протеже таким же образом видел связь между пеленанием и запеленатым. Вскрыв саркофаг Тутанхамона, он был разочарован тем, что «содержимое было полностью закрыто тонкими льняными покровами». Он был удовлетворен только тогда, когда из-под покровов показалось «золотое изображение юного царя» и, наконец, было открыто само тело[89].