Золотая обойма

Дикая боль потянула Семена к земле. Он знал, что в таких случаях нельзя терять самообладание. Нужно делать над собой усилие и принимать бой. Парень все же упал, но только лишь для того, чтобы подняться.

Противник решил, что уложил его наповал, но Семен куропаткой оторвался от земли и нырнул в заросли кедровника. Снова застучал автомат.

Парень увидел дерево, лежащее на земле, заскочил за него и плюхнулся в воду. Дно илистое, вязкое, но устоять на нем было можно. Семен удержал в руках автомат, привел его к бою. Плечо жутко болело, острые молоточки с силой долбили изнутри по стенкам черепной коробки. Но все же он смог выстрелить, дал понять, что голыми руками его не взять.

Перед глазами все плыло, левая рука отнялась, сила из ног ушла куда-то в болото. Он снова дал короткую очередь. В ответ ударил автомат, его тут же сменил карабин. Стрелков было как минимум двое. Пули срезали ветки над головой, одна ударила в дерево, за которым прятался Семен.

Он выстрелил и спрятал голову. Тут снова заработал автомат. Но карабин голоса не подавал. Наверное, один бандит стрелял, а другой подкрадывался к Семену. Вдруг у него граната?

Парень не боялся смерти. Ни матери у него, ни отца, даже Надя погибла. Яна устроилась в этой жизни. Никому он больше не нужен. Но умирать здесь, в этом болоте? Нет!

Сумерки в лесу сгустились. Еще немного — и будет совсем темно. Но не факт, что ночь для него станет спасением. Во мраке врагу легче будет подкрадываться к нему. Вот если Семен сменит место своего положения и затаится, тогда еще можно надеяться на чудо.

Семен сам не понял, откуда у него взялись силы, вскочил, бросился в гущу леса и выстрелил на ходу. Он пальнул в белый свет как в копеечку, только лишь для того, чтобы противник не расслаблялся.

Парень бежал, не разбирая дороги, провалился в трясину, но каким-то чудом ухватился за ивовую ветку и по ней, как по веревке, выбрался на сушу. Автомат утонул в болоте. У Семена оставались пистолет, нож и еще немного сил, которые, казалось бы, уже должны были иссякнуть.

Он бежал, падал, поднимался, снова бежал, но все же настал момент, когда ноги отказали ему. Парень упал, а подняться не смог.

Раненая рука не слушалась его, болела невыносимо. Он продолжал терять кровь. Нужно было что-то делать.

Семен вспомнил, как перевязывал отца. Тогда ему не нужен был кровоостанавливающий жгут, который входил в состав аптечки. Он не обратил бы внимания на эту резинку, если бы она не упала на землю. Парень механически подобрал ее и сунул в накладной карман.

Жгут и сейчас был там. Семен усмехнулся, достал его и подумал, что лучше бы он сунул в карман бинт в упаковке. Но чего нет, того нет. Хотя он ведь обследовал только два «Хантера». Вполне возможно, что аптечка найдется и в третьем.

Ему в любом случае нужно было возвращаться к машинам. Отец там остался. Его тело должно быть предано земле, причем обязательно в Москве, где он родился и вырос. Семен просто обязан был доставить его на родную землю.

Но сначала ему самому надо было выбраться из дерьма. Он собрался с силами, поднялся с мокрой земли, лег на поваленное, скользкое от влаги дерево, от которого воняло гнилью. Ему казалось, будто он обнял полуистлевшего покойника. Но такая мелочь не могла его смутить, настолько ему было плохо. Семен не обращал внимания и на комаров.

Он готов был лежать на гнилушке хоть до утра, но правая рука отнялась, а левая ослабла. Он не смог удержаться, сполз на землю, лег и затих, не в силах пошевелиться. Мокрая земля отбирала жалкие остатки сил, комары лютовали. Семен понял, что ему отсюда уже не выбраться, и подумал о пистолете, который мог бы закончить его мучения. Но у него не был сил даже для того, чтобы дотянуться до кобуры.

Он терял сознание, понимал, что его земной путь закончился, и очень удивился, когда пришел в себя. Правая рука невыносимо болела, он не мог ею пошевелить, зато левая повиновалась. Он мог встать на ноги. Или ему так только казалось?

Семен напрягся, оторвал тело от земли. Лес ожил, сквозь комариный гул слышно было, как тяжело вспорхнула с ветки ночная птица, скорее всего, сова. Вреда от этого нисколько, но и пользы никакой. Вот если бы птица была фосфорной, такой, чтобы могла лететь и освещать путь. Темно в лесу, хоть глаз выколи. Еще и дождик моросит.

Он подумал о «Хантерах». Забраться бы сейчас в машину, закрыться от холода и комаров, обсохнуть. Да и рану надо бы перевязать, пока гангрена не началась.

Семен не знал, как долго валялся без чувств. Но жгут в любом случае нужно было снимать, хотя бы на время. Так он и сделал. Рана заполнилась кровью, но на этом все и закончилось.

Он помнил, откуда бежал, в эту сторону и повернул, двигался потихонечку, маленькими шагами, с остановками. Ни карты у него, ни компаса, даже рюкзака нет. Если вдруг заблудится, не сможет выйти к дороге в ближайшее время, то все.