Золотая обойма

Старший засуетился, а его дружок, верзила с горбатым носом, направил на Семена ствол. Он сделал это невероятно быстро. Семен просто не успевал сработать на опережение.

Но в карабине у горбоносого типа тоже уже не было патронов. Семен выстрелил, но его противник резко сместился в сторону, и пуля прошла мимо. А старший уже перезарядил свой карабин, дослал патрон в патронник.

Семен выстрелил в него. Пуля ударила в живот. Командир наемников упал, выронил карабин из рук.

Парень перенес огонь на горбоносого типа, который пытался удрать от него, на ходу перезаряжая карабин. Семен стрелял, но пули как заговоренные проносились мимо. Вряд ли виной тому была запасная обойма, которая болталась под спусковой скобой, как два бубенца в одном мешочке.

И все-таки ему повезло. Последняя в обойме пуля прострелила шею беглеца, и он рухнул на землю.

За спиной Семена послышался истошный крик, смешавшийся со звериным рычанием. Шансов у медведицы не было никаких, слишком страшными оказались раны, но и жизнь еще не совсем оставила ее. А главный ее обидчик был без оружия, с пулей в животе. Он не мог защищаться. Издыхающая медведица зубами вцепилась ему шею. У нее уже не было сил отгрызть ему голову, но убить его она смогла.

Семен махнул рукой на тайник с оружием. Он забрал карабин у мордастого громилы, прихватил рацию и четыре магазина, перезарядил «Беретту», сняв со скобы запасную обойму.

Сама природа-мать пришла ему на помощь, но радоваться было еще рано. В живых оставался четвертый наемник, тот самый, который убил Степана. Серьезный спец, такого с наскока не возьмешь.

Ветер дул в сторону стоянки. Противник наверняка слышал выстрелы. Не исключено, что он уже находился где-то рядом.

Семен далеко уходить не стал, поднялся на холм, осторожно, стараясь не сбить снег, залез под куст, из-за которого просматривалось место перед берлогой. Карабин у него был самый обыкновенный, охотничий, а вот оптика — снайперская, весьма серьезная. Ему хотелось проверить ее в деле. Хорошо бы попасть преследователю в ногу, а затем оказать ему помощь в обмен на ценную информацию.

Семен осмотрел карабин, взял его на изготовку, поймал в прицел мертвую медведицу. Бурая туша с трудом просматривалась через деревья, а покойник, голову которого она держала в зубах, лишь угадывался. Если бы Семен не знал, что там человек, то ничего и не понял бы.

Он отложил карабин в сторону, глянул на плечо. Куртка там порвана, рука болит так, как будто ножами ее исполосовали и солью посыпали. Семен через грудь просунул пальцы в рукав, мокрый от крови.

Парень слишком хорошо помнил, как нуждался в бинтах в своем летнем путешествии по тайге, и в этот раз позаботился о перевязочных материалах. И в рюкзаке у него запас, и в машине, и при себе он всегда держал целую аптечку, расфасованную по карманам.

Семен достал из кармана пластырь с гемостатической губкой, распечатал, просунул под рукав, налепил на рану. Хорошо бы еще и перевязать, но это потом.

В кармане запищала рация, Семен вынул ее, глянул на дисплей. Его вызывал абонент с позывным «Чипс».

— Я люблю чипсы средней степени поджаристости, — заявил он.

— Это ты, поганец? — осведомился Чипс.

Судя по его дыханию, он находился в движении, и рацию он держал в кармане, потому что руки были заняты лыжными палками.

— Ваша миссия накрылась медным чемоданом.

— Где чемодан?

— И премия твоя тоже накрылась.

— Ты об этом пожалеешь!

— А может, ты головы лишишься? Одному ее отгрызли, тебе оторвут.

— Кому голову отгрызли?

— И кому, и кто. Медведь из берлоги. А я сбежал.

— И рацию прихватил, да?

Семен поморщился, сожалея о содеянном. Надо было и рацию оставить, и оружие. Взял бы карабин из схрона, а все остальное сунул под снег. Тогда Чипс решил бы, что у него нет ствола. Он сейчас не опасался бы снайперского выстрела.

— Мы здесь вдвоем остались. Одному скучно, хоть с тобой поговорю.

— Я смотрю, у тебя настроение поднялось. Я его опущу.

— Ты уже один. И я один. Силы равны.

— Посмотрим.

— Убьешь меня, останешься без чемоданчика. Тебе что сначала оторвут — голову или яйца?

— К чему ты клонишь?

— Мы можем договориться.

— Да?

— Ты забираешь алмаз и сваливаешь.

— Алмаз? — В голосе Чипса расстроенной гитарной струной звякнули алчные нотки.

— Я перепутал тайники, думал, там чемодан, а нашел алмаз и берлогу. Это леший медведицу послал, чтобы она алмаз охраняла.

— Ты бредишь?

— Бредил твой начальник. Сам полез к зверюге в лапы, алмаз хотел отобрать. Медведица сдохла, камень под ней. Забирай его и сваливай отсюда.

— А если не свалю?

— А зачем тебе работать на чужого дядю? Ты легко продашь алмаз за десять миллионов зеленью. Сам знаешь, что ты можешь купить на эти деньги?

— Под медведем, говоришь, да?

— Под медведицей. Хотя, может, и под медведем. У самки медвежата должны быть, а я их не видел.

— Тем лучше.

Семен не стал отключать рацию, она заглохла сама по себе. Разрядилась батарея.

Парень действительно не видел медвежат, но ему вовсе не обязательно было говорить об этом Чипсу. Если, конечно, он не хотел переиграть его.