Золотая обойма

Семен мрачно усмехнулся. Его хитрый и сложный маневр привел к определенному результату, но едва не стоил ему жизни. Тем более что игра продолжалась.

Он понимал, что имеет дело с умным человеком. Чипс должен сообразить, что противник подманивает его к медведю. Не сунется он туда, осмотрит место из укрытия, увидит следы, которые оставил Семен, и пойдет за ним, но не напрямую, а в обход.

Парень снял куртку, пристроил к ней карабин, нацелил ствол на медведя, немного подумал, снял зимние штаны и шапку. Пусть Чипс думает, что это человек под кустом лежит.

Мороз крепчал, а Семен был в летнем и без шапки. Из оружия только пистолет с пятнадцатью патронами в обойме. Ему почему-то вдруг захотелось заглянуть в гороскоп, посмотреть, насколько сегодня удачный день для авантюристов. Судя по личному опыту, пятьдесят на пятьдесят.

От чучела Семен отходил осторожно, тщательно и аккуратно засыпал снегом каждый свой след. Он затаился за широкой, раздвоенной у самого основания сосной, сросся с вековой тишиной тайги, которую нарушал только шум ветра и снега, падающего с веток.

Время шло, но Чипс не появлялся. Семен замерзал, его волосы покрывались инеем. Благоразумие хватало его за руку и тянуло к теплой куртке. Голова парня задубела, руки сами тянулись к шапке.

Семен терпел, и наградой за это стал одиночный выстрел, произведенный издалека. Пуля попала в куртку, но пришла в движение и шапка, завалилась набок. Со стороны могло показаться, будто убитый человек опустил голову.

Вскоре появился и Чипс. Он шел неслышно, сливаясь с местностью. Семен скорее почувствовал его, чем услышал.

Парень приготовился стрелять, но закоченевшие руки отказывались держать пистолет. Палец почему-то все норовил проскочить мимо спусковой скобы.

Чипс остановился метрах в десяти от него и напрягся, как резко натянутая струна. Семен понял, что сейчас произойдет. Его противник сообразил, что поразил муляж. Сейчас он начнет искать Семена, руки которого дрожат от холода и палец не хочет жать на спуск. А времени уже нет.

На спуск Семен все же нажал, как раз в тот момент, когда Чипс повернулся к нему. Он промазал, но наемника все же вспугнул. Тот дернулся, спасаясь от пули, но при этом наводил на Семена карабин. А руки у парня дубовые. Пистолет слишком тяжелый.

Все же Семен продолжал стрелять, а Чипс уходил и даже выстрелил. Первая пуля прошла у Семена над головой, а вторая скользнула по ребрам. Боль была жуткой, но Семен рук не опустил.

Пистолет выплюнул последнюю пулю и заглох. Ну, вот и все.

Но и Чипс не мог стрелять. Он завалился на бок, двумя руками сжал простреленное колено.

В груди у Семена разгорался пожар, дым от которого туманил взор, от дикой боли кружилась голова. Но все-таки он смог дойти до Чипса.

Патронов у Семена не было, карабин еще нужно было поднять, а ноги уже отказывались держать сгорающее тело. Он ударил Чипса рукоятью пистолета по голове и повалился на снег.

Семену нужна была хотя бы короткая передышка. Он ее получил, но залеживаться не мог. Боль, кровь, мороз — с этим кошмаром нужно было бороться, иначе жалкие остатки сил уйдут в снег, как вода в песок.

Парень расстегнул куртку, ощупал рану на груди. Пуля прошла вскользь, но под кожей, сломала ребро, а то и два. Входное и выходное отверстия располагались сантиметрах в десяти одно от другого. Дышал Семен с трудом, но без хрипов, и воздух не свистел, как это бывает, когда пробито легкое. Хорошо, если оно не задето, но плохо, если он потеряет много крови.

А кровотечение обильное. Гемостатические пластыри — дело хорошее, но без перевязки на ране их не удержать. Пришлось Семену изворачиваться. Руки слушались его плохо, пальцы с трудом выудили из кармана упаковку бинтов. Он достал и единственный шприц-тюбик с промедолом, вколол обезболивающее себе в плечо. Куртку парень не снимал, всего лишь расстегнул ее, пластырь просунул под тельняшку.

Чипс пришел в себя, но подниматься не стал. То ли не мог, то ли не хотел.

— Больно-то как! — простонал он.

— А не хрен было лезть.

Семен приложил к ране одну заплатку, другую, осталось их закрепить. Он распаковал бинт, кое-как наложил один слой поверх куртки.

— Сдохну же! — прохрипел Чипс.

— Я тебе сейчас помогу. — Семен взял пустой пистолет, ткнул им в бок этого типа.

— Пристрелишь? Давай, только быстро.

— Сейчас. — Семен кое-как добавил к одному слою другой, завязал бинт на узелок.

Ненадежно все это, но лучше так, чем никак.

— Давай! — проскулил Чипс.

— Сейчас.

Только теперь Семен смог осмотреть его рану. Мало того, что пуля раздробила коленку, она еще и задела артерию. Кровь хлестала из раны, и Семен знал, как ее остановить. И бинты у него при себе были, и резиновый жгут.

Руки его совсем закоченели, тело уже превратилось в ледышку. Теплая куртка лежала совсем рядом, до нее было каких-то метров двадцать-тридцать. Надо бы подняться, сходить за ней, одеться. Но за это время из раненого Чипса вытечет вся кровь. Конечно, Семен мог раздеть этого фрукта, но это было бы мародерство.

— Сейчас, — пробормотал Семен, затягивая узел.