Золотая орда

Пока шло совещание, к княжескому терему приближалось посольство из Орды. Русичи толпились по обеим сторонам улицы, обсуждая всадников. Первыми ехали Менгу на вороном жеребце и его нукеры. В красивом крытом шатре, который несли восемь огромных, полуголых носильщиков-рабов, сидели девушки - «подарки» от ордынцев. Народ перешептывался, разглядывая лысых, невозмутимых евнухов с серьгами в ушах, загорелых дочерна рабов в грязных чалмах, нукеров в легких, сияющих доспехах на коротконогих, крепких лошадях. Сам Менгу, с черными бровями вразлет, с красивой белозубой улыбкой, безупречной осанкой и темными, как колодцы, глазами, вызывал у баб и девок смешки, и полуобморочный восторг. Некоторые мужики сплевывали, с ненавистью глядя на ордынцев.

«Хорош», - отметила про себя Радмила, пристально рассматривая Менгу.

Тот спешился и подошел приветствовать князя.

-    Здравствуй, хан! - ответил ему Ярослав. - Добро пожаловать во Владимир.

-    По русскому обычаю отведай хлеб-соль, досточтимый хан, - поклонилась ему Радмила.

Посторонившись, она пропустила вперед сияющую красотой и юностью девушку. Та, зардевшись, с поясным поклоном протянула Менгу каравай с солонкой посередине, поправляя висевший на плече рушник.

-    Не побрезгуй, батюшка.

-    Только каравай можно попробовать? Или девушку тоже? - пошутил Менгу.

-    Если посватаешься - забирай! У нас с этим строго, - ответил Ярослав.

-    Тогда только каравай, - улыбнулся хан. - Я еще не готов жениться.

Где гости - там и пир. А этот день был богатым на гостей. Ярослав воспользовался случаем собрать всех вместе - и родичей, и ордынцев, ведь за трапезой неминуемо должно было последовать продолжение переговоров, но уже в более свободной обстановке. Иногда самое важное решалось именно за пиршественным столом, а не в зале приема делегаций.

Менгу восседал вместе со знатными вельможами и родственниками князя. Хан заметил, что его обслуживает та самая девушка, которая поднесла каравай. Менгу с удовольствием поглядывал на нее, и девушка притворно смущалась.

-    Мы на рожон не лезем, защищаем свое, - тем временем говорил гостю князь Ярослав. - Так что для нас главное - доспехи надежные, удобная рубаха, чтоб стрелять сподручнее было и смолу лить, да стены крепкие.

-    Лукавишь, князь, - качал головой Менгу. - Не верю, чтобы великий русский правитель не мыслил о завоевании других народов.

-    Я о своем народе думаю, мне и дома хорошо...

-    А я бы поучился у монголов их военному искусству, - вдруг произнес захмелевший Владимир.

-    Если великий князь отпустит в Орду юного князя, мы с удовольствием обучим его всему, что знаем сами.

-    Да я бы рад, только вот Новгород оставить не на кого, - быстро ответил Владимир.

-    Я думаю, досточтимый хан, сила Орды в том, что у великого хана нет незаменимых людей, - веско сказал Ярослав.

Владимир бросил на отца гневный взгляд и закусил губу.

-    Если бы у великого хана был сын - он был бы незаменимым, - хитро ответил Менгу.

-    А если бы сыновей было двое? - неожиданно проговорила Радмила.

За столом повисла тягостная пауза. Радмила под гневным взглядом мужа стихла, проклиная себя за болтливость.

-    Я думаю, пока у великого хана есть рядом мудрейший хан Менгу, он не слишком сожалеет о том, что бог не дал ему сыновей, - решила сгладить неловкость Устинья, поймав благодарный взгляд князя.

Пока вносили новую перемену блюд, Менгу что-то тихо спросил у своего человека.

-    Жена брата Ярослава, княгиня Устинья, - прошептал тот.

-    Надеюсь, досточтимого хана не оскорбляет присутствие за столом женщин? -спросила Радмила.

-    Ваше общество, луноликая княгиня, доставляет мне несказанную радость, - речь Менгу становилась все более витиеватой, казалось, он что -то замышляет и старается скрыть свои намерения в ловком плетении словес.

-    У нас тоже все не так вольно, как вам кажется, - продолжала Радмила. - В обычные дни мы, женщины, тоже едим на своей половине.

-    Не понимаю, для чего эти правила? - сказал князь.

-    Интересно, как бы женщина ответила на этот вопрос? - в задумчивости проговорил Менгу, глядя на У стинью.

-    Эти правила придумали мужчины, которые боятся, что жены будут сравнивать их с другими, - ответила она.

Борис напрягся и перестал живать. Все смотрели на Устинью, повисла тишина.

-    И действительно стоит опасаться такого сравнения? - продолжал Менгу свою игру.

-    Умная женщина не станет сравнивать.

-    Почему?

-    Потому что мы все равно не можем выбирать.

-    У вас мудрый обычай, досточтимый хан. Невыносимо одновременно жевать и слушать глупые речи, - заявил Борис и тут же спохватился. - Кроме речей великой княгини, конечно.

-    Ну, я думаю, нам с княгиней Устиньей не за что роптать на судьбу. Для нас выбрали лучших из мужей, - сказала Радмила.

-    Твоя правда, княгиня, - кивнула Устинья.

-    Речи великой княгини услаждают слух, а ее красота радует душу, - продолжал Менгу. - Да простит мне мою дерзость великий князь.