Золотая Орхидея (СИ)

— Ваш поступок и уважение к вашему отцу позволяют мне поверить вам, если вы ручаетесь за товарища. Я не сообщу императору на первый раз, но советую вам стать мудрее. Друг ваш ядовит не только на речи.

Когда князь Дер-Су вышел, Руми кинулась к Хануму, который сидел чуть живой.

— Что значат его слова? Отвечай! — злобно прошептала она, опасаясь снова привлечь ненужное внимание.

— Неважно. Не думай об этом, — ответил купец, стараясь отодвинуться, но она схватила его за рукав.

— Нет, важно! Долго ты скрывал свои тайны! Теперь отвечай, кто ты и что у тебя за счёты с императором!

Она не узнавала собственный голос. Странный гнев поглотил изнутри и теперь рвался наружу. Руми на миг показалось, что рядом очередной враг, который вьет кругом паутину из недоговорок и лжи. Не он ли наводит на неё зло? Может, надо было дать Дер-Су зарубить этого ядовитого карлика?

Руми посмотрела в глаза Хануму и замерла. В них читался немой ужас, которого она прежде не видела и поняла, что боится купец именно её. Ту, кого спас, о ком заботился. Она отпустила рукав, села на мягкие подушки и схватилась за голову, с трудом осознавая, что эти жестокие, крамольные мысли принадлежат ей. Дикий страх в глазах Ханума отпечатался в памяти как знак, что душа Руми отравлена. Так мог смотреть Коуршан на перводемона.

— Прости, Ханум, — хрипло выдавила Руми. — Ты столько для меня сделал, а я лишь требую всё больше.

— Ничего. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, — ответил он, ещё не до конца придя в себя. — Ты поступила правильно. Спасение жизни важнее всего.

— Я пойду к императору. Попрошу вернуть твой товар и отпустить вас.

— Руми, нет! Ты с ума сошла! Останься! Хочешь, я отвечу на твои вопросы, только не ходи! — вскликнул купец и попытался её остановить, но она только улыбнулась.

— Потом расскажешь свою историю. Когда я смогу хорошо за неё заплатить. А сейчас у меня есть дело, — и вышла из шатра.

Сияла бледная луна. Где-то в небесах на незримом корабле плыла богиня Аэлун, разворачивая над миром покрывало ночи. Ветер доносил ароматы цветущих садов. Руми дышалось легко, всё тяготы враз отпустили. Она шла мимо стеклянных пузырей с тенями и больше их не боялась. Драконы немного передвинули свой лагерь, а новый императорский шатер стоял в гордом одиночестве среди слоистых скал. По роскоши он ничуть не уступал предыдущему. Стража не хотела пропускать Руми, ведь император уже готовился ко сну, но она не отступала и принялась громко звать на помощь князя Дер-Су. Он был здесь же, сидел, облокотившись на объемные бока Онцидии.

Руми напомнила о награде. Дер-Су только холодно посмотрел на неё и ответил, что с покоем императора она обязана считаться, и, коль ей совсем нечего делать, пусть ждет утра у входа в шатер. Не теряя хватки, Руми согласилась и уселась на траву в подаренном драконами платье. Она могла поклясться, что впервые разглядела на лице князя удивление.

— Чего ты хочешь добиться своими выходками? — спросил он, «забыв» о вежливости. — Неужели не понимаешь, чем обернётся такое поведение? Иди спать, пока не стало поздно.

— Я не подданная Ливнера, чтобы вы мне указывали, — с легкой усмешкой ответила Руми. — Подожду императора здесь, если он решил почивать.

Дер-Су обнажил меч, но она не дрогнула и продолжала улыбаться. Не решаясь на серьёзные меры, князь оставил в руках только сливовые ножны, но был в шаге от того, чтобы больно ударить ими смутьянку, решившую откровенно дерзить.

— Помнишь, — в его глазах горела злоба, — я пожалел тебя и твоего торгаша. Я могу и передумать.

— Всё лучше, чем о нас будут вытирать ноги.

Терпение Дер-Су иссякло. Он замахнулся. Засвистел воздух. Через миг Руми одним движением, не поднимаясь с места, перехватила сливовые ножны из рук князя.

Стражники от неожиданности застыли. Руми сидела перед ними в драконьих одеждах, с драконьей заколкой в волосах, драконьими ножнами в руках и ощущала свой триумф. Сейчас она была сильнее их всех, пусть даже они обернутся гигантскими ящерами и разорвут её на части. Ножны упали перед ногами Дер-Су. Взгляд князя стал пустым и бессмысленным.

Из шатра вышла служанка и жестом пригласила Руми войти. Она предстала перед грозными очами императора, сидевшего на резном деревянном кресле, которое, как поняла Руми, предназначалось для крепления на спине панды. Видимо, остальные кресла погибли в пожаре предыдущей ночи.

Император велел супруге и всем служанкам покинуть шатер. Руми осталась одна. В глубине души она боялась, но твёрдо решила идти до конца.

— Я слушаю, — кивнул император.

— Ваше величество, вы говорили, что исполните любое моё желание.

— Так и есть.

— Я хочу, чтобы вы вернули товар Хануму и отпустили его и тигров. Они не должны становится заложниками из-за меня.

— Кто и что должен — решать мне! — и тут император рассмеялся так жутко, что острыми, как в пасти ящера, стали его зубы. — Вот так ты тратишь милость правителя драконов?! На этого урода Ханума, торговца зельями и дымом?! Тебе хоть известно, кто он такой?!

— Известно. Он мой друг.

Император с интересом наблюдал за ней, не зная, веселиться или злиться.