Золотая осень 1977 (СИ)

Хотя… экзаменов то много… да ещё и все в один день. Может и не сдать. Даже скорее всего не сдаст. Каким бы умным Сашечка не был, но столько… и сразу… Нет! Неполучится сдать всё сразу! Наверняка не сдаст. Хотя… может и сдаст, ведь он непросто умный, а очень умный — гений!.. наверное сдаст… хотя…

Так сдаст или не сдаст? Как бы о этом сейчас узнать поточнее?»

Она вышла на улицу и сев на автобус проехала несколько остановок до Рижского рынка. Там купив у старушки за неимением ромашек хризантему, которая обошлась ей в 30 копеек, она приступила к выяснению истины.

— Сдаст… не сдаст… — говорила она, отрывая лепестки у бедного растения.

Басист Иннокентий.

«Ребята сказали, что этот тип сегодня экзамены сдаёт?.. Ну и хрен с ним. Пусть сдаёт. От эфемерного лидерства я его отодвинул, ну и хорошо. Пусть знает своё место. Теперь нужно будет ещё и все песни у него отобрать, чтобы следующий раз вёл себя как надо и не «выёживался» перед старшими… А то, что экзамены сдаёт это даже хорошо… Может поумнеет немного и перестанет из себя корчить «царя горы». Моё ВИА, а не его. Это он должен понять и принять! А нет, так получит п****!! … Но так уж и быть, на светомузыке я тебя Шурик пока оставлю, и даже за экзамены твои вонючие выпью!.. Где тут у меня бутылочка «Столичной»? Ага… вот она. Ну за тебя, мелкий шкет!»

Гитаристы Антон и Дмитрий.

— Дим, да не так ты заготовку устанавливаешь!..

Ударник Мефодий.

— Раз и, два и, три и, четыре и…

Конец Интерлюдии.

* * *

Сочи. День. Химик и библиотекарь.

— Назови хотя бы три причины, почему тебе так срочно надо лететь к морю?

— Море волнуется — раз…

* * *

Ура! Наконец-то они и на море. Конечно сейчас не лето и вода несколько холодновата, но тем не менее они уже несколько раз купались. Вот и сегодня, позавтракав супруги пошли на пляж и там, ввиду отличной погоды искупались и с удовольствием позагорали до полудня. Вдоволь отдохнув дружная семейная пара вернулась в номер гостиницы, где предстояло переодеться и пойти пообедать.

Когда Эмма Георгиевна стала перевешивать на вешалке вещи, то у неё случайно упал пиджак мужа из кармана которого выпал тонкий запечатанный конверт…

— Иван Павлович, у вас тут из кармана пиджака какой-то конверт выпал, — прокричала она мужу поднимая запечатанное письмо с пола и раздумывая над тем, кто бы мог послать письмо её супругу при этом не подписав его.

— О, дорогая… Большое спасибо тебе. А я-то уже про него совсем забыл.

— И от кого это письмо? — поинтересовалась супруга глядя на себя в зеркало и подкрашивая губной помадой губы.

— Как же я забыл про него. Ведь ещё в самолёте хотел прочитать, — сетовал на память муж. — Эммочка это от Саши.

— От какого Саши? — замерев в нехорошем предчувствии произнесла Эмма Георгиевна.

— От нашего Саши. Саши Васина. Ты что его забыла?

— Дорогой, милый, любимый, давай его сожжём!

— Кого, — удивился непонятливый муж.

— Как кого?! Его!

— Кого? Сашу?.. — обалдел профессор и помня о том, что супруга совсем недавно — несколько дней назад получила глубокое потрясения и была «несколько не в себе», запричитал: — Эммочка, Эммочка, что ты, что ты… не надо его сжигать… он же мальчик ещё… где таблетки Эммочка?.. Ты принимала сегодня таблетки? Где они?..

— Да не Васина я сжечь предлагаю! — крикнула непонятливому супругу библиотекарь. — А письмо это твоё давай сожжём! Прямо сейчас! Не читая ни строчки! Вынесем на улицу и предадим огню!

— Ну что ты, что ты. Дорогая, успокойся. Вот пожалуйста выпей валерьянки, — сказал профессор протягивая жене лекарство.

Эмма Георгиевна выпила таблетки запив их минеральной водой и немного успокоившись сообщила мужу, что она в полном порядке и готова идти на обед. Тот вздохнул, поинтересовался ещё раз как супруга себя чувствует, и удовлетворившись ответом предложил выдвигаться в сторону столовой.

* * *

— Ну, так что тебе пишет твой Саша? — как бы невзначай поинтересовалась Эмма Георгиевна у мужа, когда они приступили к десерту — эклерам, свежей пастиле, халве, клубничному варенью, разложенному по маленьким вазочкам и ароматному индийскому чаю с лимоном.

— Оо. Опять совсем забыл… Хорошо, что напомнила. Сейчас мы посмотрим, что пишет ваш «искуситель», — произнёс Иван Павлович и достал из внутреннего кармана конверт с письмом.

Эмма Георгиевна поморщилась, коря себя за нетерпение. Вот зачем она ему напомнила о письме, ведь он же о нём уже забыл. Нужно было не напоминать, а вечером тихонечко это дьявольский манускрипт изъять и сжечь! Вот и всё! А теперь… а теперь жди беды.

Открыв послание, профессор обнаружил там два напечатанных на машинке листа, а также один лист с рисунками.

— Вы посмотрите Эмма, он ведь и нарисовал ещё что-то, — весело разглядывая «картинки» сказал супруг.

— Дайте я первой прочту! — попросила она, но уже читающей письмо учёный лишь отмахнулся от неё…