Золотая осень 1977

«Да вы дорогой товарищ скорее всего совсем нам не товарищ и уж тем более не дорогой, — раздумывал я, наблюдая как «жиробас» не обращая внимания на сцену, что вещает своей свите. — Да и фамилия гражданин вам досталось несколько не та. Вряд ли вы Мясоедов, скорее уж вам подошла бы фамилия типа Жироедов… Ибо видно, что жрёте вы как минимум за двоих… Во писец, — негодовал я, — это ж надо так отожраться на казённых харчах?! Походу дела он ест даже не в три глотки, а во все десять. Я понимаю, вполне может быть, что человек болен… диабет там, ну или что — то подобное… я мог бы это допустить, мог бы, но я это категорически отвергаю, ибо лишь только взглянув на это толстое рыло с маленькими поросячьими глазками, можно было сразу понять — этот человек по меньшей мере сволочь и казнокрад, а уж про большую и говорить не о чем.»

Ситуацию не улучшал, а скорее даже ухудшал вид маленьких жирных ручек с ножками, вкупе с мерзким визжащим голосом.

«Свин — мутант, не меньше!.. Это, что же получается, это такого вот «товарища» я должен спасать от развала СССР? Вот эту «свиноматку» с его прихлебателями?.. Хм… Ну «хз», «хз» … Я ещё не совсем садомазохист, наверное, чтобы ради такого вот индивида, рисковать всем, в том числе и жизнью.»

Впрочем, такой вот типаж людей, как этот представитель с мерзкими глазками, как говориться: «и войдёт и выйдет без мыла в любую задницу». Им что красные, что белые, что зелёные — всё в кайф. Они везде пролезут. Они везде найдут где поживиться и хорошо пристроиться к кормушке. Разве мало таких вот быстренько переобулись в конце восьмидесятых и стали вместо коммунизма, как ни в чём небывало прославлять капитализм?!

Нда… Конечно ясно, что от таких вот граждан нужно избавляться. Ясно — то ясно, только как? Тут же «спрут», натуральная, а не киношная мафия. Они все такие. Все. А если не все, то 99 и 9 % именно такие вот Жироедовы. Жесть короче. Даже смотреть противно, а мне ещё для него и играть предстоит.

«Ну так не играй! Пошли всё нафиг и иди домой!» — сказал я сам себе.

«Есть такое слово — надо, плюс обещал! Не буду петь, у директора проблемы возникнут, впрочем возможно, что и у меня… Так что споём… Просто будем петь не для «гнили», а для ветеранов и учителей, которых как я вижу набралось намного больше, чем таких вот визжащих экземпляров.»

Тем временем представления меня любимого и моих успехов было законченно и маэстро, в смысле меня, пригласили на сцену.

Своё часовое выступление я решил разбить на две части. Первая часть — это классическая музыка на рояле, а вторая — это несколько песен под гитару.

Под дружные, но непродолжительные аплодисменты я подошёл к инструменту, слегка поклонился почтенной публике и без промедления рухнув на стул «взял быка за рога», то есть открыл крышку рояля, ударив её о корпус «пианино — переростка».

В зале мгновенно наступила тишина.

«Ну что мистер Моцарт, приступим?» — сказал я сам себе и для разогрева публики и дабы расставить сразу все точки над «и», заиграл композицию, которую подсмотрел когда — то в «ютуб».

Внимательно следя за реакцией публики, я понял, что минутного варианта для понимания будет явно недостаточно, а посему проиграл тоже самое, ещё три раза как говорится вдогонку…

Пальцы летали как бешенные то в лево, то в право, то в другую сторону (шутка), я был в восторге от скорости молодого тела.

Доигрывая четвёртый раз незатейливый мотивчик, решил, что достаточно для начала и «выключив кнопку «повтор»» резко прекратил играть и огляделся…

Тишина в зале была полная и беспросветная… Казалось, что люди боятся даже пошевелиться.

Я встал и чуть поклонился собравшимся.

Это действие, немного оживило атмосферу вокруг.

Через несколько секунд некоторые зрители «въехали», что всё закончилось и начали потихоньку приходить в себя, а самые смелые осмелились даже покашливать.

Среди присутствующих были и такие, которые набрались смелости настолько, что смогли даже робко поаплодировать. Обведя взглядом страждущих, я понял, что они из услышанного так ничего и не поняли.

Товарищи же из первого ряда перевели взгляды на «предводителя дворянства» и «отца» местной бюрократии — товарища Мясоедова, который что — то «хрюкнув» себе под нос почесал бородавку на щеке…

«Великий экспериментатор» перевёл взгляд на преподавательницу музыки, которая стояла на противоположном конце сцены и, как и положено в таких случаях — держась за сердце правой рукой, с выпученными на меня глазами, глотала ртом воздух.

«Так. Всё ясно. Народ тут попроще, а это значит, что «нехрен» «выделываться» Саша,» — сказал я сам себе правильно поняв настрой публики и решил перейти к более простым для восприятия мелодиям, а именно к эпической музыке.

Закончив композицию, незамедлительно приступил к другой.

Тут учительница — конферансье выбежала и попыталась начать общения с залом, но я, помня Изю из «Праги» прервал её ударами по клавишам…

После последнего аккорда поднялся со стула дабы посмотреть реакцию зала на «моё» музицирование теперь…