Золотая пряжа

Когда-нибудь Джон все объяснит Джекобу.

Когда-нибудь…

Каждый своей дорогой

Орландо прислонился к драконьему крылу. Кости за его спиной походили на опрокинутый в траву гигантский веер. Из рубахи Борзого еще торчало несколько перьев, но Лиска и без них все поняла.

Наконец-то это случилось, Лиса.

Ты ведь сама этого хотела. Под взглядом Орландо поцелуи Джекоба горели на ее губах каплями раскаленной смолы. Ничто не делает счастье таким реальным, как боль. Его боль.

Джекоб оставил их одних. Исчез за драконьими ребрами, словно желая избавить неудачливого соперника от лишних страданий.

– Золотая пряжа. – Орландо вымученно улыбнулся. – Что тут скажешь? Даже Фея не смогла справиться с этой силой.

Никогда еще Лиса так его не любила.

Но Орландо глядел в сторону, откуда вдруг появился Джекоб.

– Где он? – Его гнев не имел ничего общего с ревностью. – Где ковер?

– В воздухе, полагаю, – пожал плечами Орландо. – Вероятно, Джон Брюнель решил, что его безопасность превыше всего. Поначалу я подумал, что он забрал и лошадей, но две из них все еще пасутся за черепами. Правда, порядком взвинчены. Это он их напугал – вот все, что я понял.

Лицо Джекоба стало белым. Совсем как тогда, когда Хентцау прострелил ему сердце. Разумеется, Орландо и понятия не имел об истинных масштабах предательства. Он ничего не знал об отцах, которые бросают своих детей. О своих «предках» Борзой говорил с добродушной ухмылкой – ни дать ни взять ребенок, принимающий родительскую любовь как должное.

Только Лиска, как никто, понимала Джекоба.

Боль, ярость, гнев – прежде всего на себя самого, не сумевшего предугадать отцовские действия.

В детстве ей казалось, что лишить отца может только смерть. С Джекобом она поняла, что это не так. Лиска желала Джону Бесшабашному самых страшных адских мук, какие только может нарисовать человеческое воображение.

– Ты его видел? – спросил Джекоб Орландо.

– Разве я бы стоял здесь с вами? – Овчарка соскребал с рукавов последние перья. – Я бы полетел за ним. Чертов идиот! Если он не доберется до Альбиона невредимым, мне это может стоить головы. Интересно, на какую встречу он рассчитывает?

– Альбион? – переспросил Джекоб. – Не думаю, что он подался туда.

– Тогда куда?

– В страну, которая не выдаст его ни царю, ни Моржу и при этом достаточно богата, чтобы воплощать в жизнь его идеи. – Джекоб как будто говорил не об отце.

Орландо посмотрел на юг, где у горизонта маячили горы Казахии.

– Хорошо, значит, я не стану возвращать Брюнеля в Альбион. Овчарка прокололся. Придется поискать нового работодателя. Сулейманскому царству, как я слышал, нужны шпионы. Буду признателен, если ссудите мне одну из ваших лошадей. Для местных жителей продать коня – все равно что ребенка, а до ближайшего города по меньшей мере сотня миль. Конечно, я могу летать, но для двуглавых степных орлов дикий гусь – лакомая добыча.

– Конечно, – кивнул Джекоб, хотя едва ли расслышал просьбу.

Встретив взгляд Орландо, Лиска опустила голову. Придется ли еще свидеться? «Лучше не надо», – говорили ее глаза.

Орландо подобрал в траве сломанную кость. У драконов, как и у птиц, они полые. Только с внутренней стороны проступает клейкое вещество, которое используют при производстве взрывчатки.

– Собираетесь и дальше искать Фею или с этим покончено? – спросил он.

– Ковер увели, – мрачно заметил Джекоб. – Значит, покончено или как?

– Это как посмотреть, – пожал плечами Орландо. – Думаю, ее можно найти и без ковра.

Овчарка оглянулся на Лису. «Не думай обо мне плохо, – читалось в его глазах. – Я воздерживаюсь от объяснений, и ты понимаешь почему».

Плохо? Она была благодарна ему, даже если Джекоб ничего такого не замечал. Эти несколько дней в Москве принадлежали только ей, не Джекобу, не Уиллу. И они вернули ей то, что Лиска потеряла в замке Синей Бороды.

– И? – Джекоб посмотрел на Орландо. – Что ты знаешь о Фее? Надеюсь, ты уже рассказал обо всем Лиске?

Он давно уже все понял и не мог только взять в толк, почему заговорил об этом только сейчас.

– За какого дурака ты меня держишь, – возмутился Орландо. – Она знает то же, что и ты. – Он спрятал кость в сумку. – Разве она не говорила с тобой о том, кого ищет Фея?

– О Ткачихе? – Джекоб недоверчиво тряхнул головой. – Ты думаешь, Фее нужна помощь, чтобы перерезать нить жизни Кмена? Иначе зачем ей Ткачиха?

Сейчас было как никогда отчетливо видно, чего стоит его гнев. Вся эта напускная суровость – лишь способ оградить свое сердце. «Он сбежал, Джекоб, – хотелось сказать ей. – Твой отец сбежал, забудь о нем». Но она по собственному опыту знала, что есть вещи, которые забыть невозможно.

Орландо всего этого, конечно, не понимал. Он смотрел на Джекоба как на сумасшедшего. «Неужели ты действительно не видишь дальше своего носа?» – спрашивал его насмешливый взгляд. «О да, не видит, – молча отвечала ему Лиска. – И тем не менее я люблю его». Последнее Орландо, впрочем, давно уже понял, как и то, что любят всегда не за что-то, а вопреки. Он, как никто, чувствовал это «тем не менее».