Золотая пучина

И Вавила почувствовал перелом в настроении товарищей. «Еще немного и начнут прощенья просить…» Решительно встав, он перебил Ваницкого:

— Никакого самоуправства, гражданин представитель. Мы обсудили устав артели, написали протокол собрания и выбрали делегацию к вам. Большинство посчитало, что устав надо у вас утвердить. Но раз вы приехали сами, вот и просим прочесть его. Утвердить. Все по закону, товарищи?

— Все, а как же иначе.

Ваницкий почувствовал: были споры. Решил найти союзников.

— Гражданин Вавила, мне говорили, что давно вы были противником артели. Надеюсь, ваши убеждения не изменились?

— Нет. Но изменилась обстановка, гражданин Ваницкий. При царе говорить про артель — значило дразнить полицию и подставлять товарищей под удар. А теперь у пас свобода. И свободные люди могут свободно выражать своё мнение. Так, гражданин Ваницкий?

Ваницкий уклонился от ответа.

Вавила одернул гимнастерку и протянул ему тетрадь.

— Вот устав. Мы просим его прочесть и утвердить. Так сказать, узаконить нашу артель.

— Очень хорошо. Я доложу об этом, в комитете. До решения комитета, я полагаю, всё остается. по-прежнему. Так? — И быстро повернулся к Егору. — Конец всему делу венец. Не напоишь ли по старой дружбе чайком?

— Господи! Да милости просим…

Вокруг одобрительно зашумели:

— Видал, новая власть-то не брезгует нашим братом.

Вавила возвысил голос:

— Гражданин Ваницкий! Мы настойчиво просим сейчас же прочесть устав. Дело не терпит.

— Устав велик, и я просто боюсь задерживать вас.

— Ничего, мы подождем. Как, товарищи, подождем?

— Подождем, подождем!

Егор протиснулся к двери и остановился в недоумении: «Как же это получается? Ваницкий, значит, говорит — всё правильно! Вавила зачнёт напоперек воротить — тоже вроде бы верно. И чайком попоить господина Ваницкого хорошо бы, а штоб устав сейчас утвердить — ещё того лучше…»

— Так мы подождём, гражданин Ваницкий, — напирал Вавила. — Вы же назвали себя слугой народа. Уж потрудитесь, пожалуйста, для него.

Ваницкий покачал головой:

— Я утвердить не могу. Я просто не имею на то полномочий, — и усмехнулся: «Обороняться начинаю».

— А тогда чего вы обижались, что мы не пришли за вами в село?

— Но я могу дать совет.

— Мы и просим совета. На нашем митинге избраны ходоки в город, а вы прочтите устав и дайте совет. Напишите, с чем согласны, с чем нет. Вот это будет большая помощь. Правильно я говорю, товарищи?

— Правильно! Верно!

— Подсаживайтесь к столу. Тут будет удобней.

В каждом жесте Вавилы, в том, как он преувеличенно вежливо пододвинул лампу и стул, в его голосе и словах Ваницкий чувствовал торжество и издевку. Прикусив губу, Аркадий Илларионович сел у стола, развернул тетрадь, исписанную четким почерком Ивана Ивановича. Стал читать. Чем больше читал, тем больше озлоблялся. «Это же коммуна, чёрт их возьми. Надо к чему-то придраться. Утопить все и споре…»

— А у вас тут не всё ясно с системой управления артелью. Неясны взаимоотношения с хозяйкой…

Вавила громко, чтоб слышали всё, объяснил, как они думают организовать управление. Егор слушал, слушал и неожиданно для себя самого перебил:

— Помолчь малость. Я слово скажу, — сдернул по привычке с головы шапку, замял её в руках. — Робята! Да што Вавила сказыват, как робить да што. Неужто в артели лодырь какой объявится. Ни в жисть. Мы же за неё, за артель, во, — показал распухшую щеку и выбитый зуб, — а другие и вовсе жисть за неё положили, так неужто какой-нибудь супостат лодырить вздумает. Да я его сам, — затопал ногами Егор, будто втаптывал в грязь супостата. — Нет, Вавила, ежели и придётся за чем досматривать так рази только с работы домой загонять. Для себя ж робить-то будем.

Робята, надобно вот о чем толковать. Школу бы надобно, штоб сарыни нашей грамоту одолеть. Ежели есть которые супротив школы, так поясню: я сам-то неграмотный вовсе, а так понимаю, без школы нельзя.

— Верно Егор сказал. Верно, — закричали вокруг.

Ваницкий горячо поддержал Егора.

— Мне кажется, у тебя, Егор, очень дельное предложение. Давайте обсудим вопрос о школе.

— Частности потом, — перебил Вавила — Прежде всего ответьте: согласны вы с нашим уставом? С артелью?

— Допустим… Но тут изложено в такой форме… Требуется редакция. Нарушив форму, вы можете погубить существо. Надо все детальным образом обсудить в комитете.

— Тут гражданин Ваницкий, по-моему, прав, — вмешался Иван Иванович. — Свобода — прежде всего порядок.

— Золотые, слова, — обрадовался поддержке Ваницкий.

— Гражданин Ваницкий говорил, что комитет общественного порядка прислушивается к нашему голосу!

— Непременно, конечно! — Ваницкий повысил голос, чтоб слышали все. — Иван Иванович сед. Он много видел, Давайте послушаем бывалого человека. Он много знает и правильно понимает обстановку в России.

— Да, мне кажется, понимаю. Товарищи, поможем комитету общественного порядка услышать подлинный голос народа. Напишем письма на сосёдние прииски на заводы, на шахты. Расскажем им о нашем намерении организовать артель. Пошлем свой устав. Пусть рабочие обсудят его и сообщат комитету свои решения.