Золотая рыбка

— Веселиться по этому поводу я не могу. Но вам спасибо. Значит, это не сон… я чувствовала, как вы кормили меня, разговаривали, делали перевязку.

— Были опасения за состояние вашей психики. Вы молодец, обошлись без дамских истерик. — В голосе Веры Самойловны звучало явное пренебрежение к «женским штучкам» — капризам, слабостям, неврозам. Очевидно, она несла на своих плечах нелегкую ношу.

— Так завтра я увижу того человека, что спас меня? — Полина хотела было выведать, какова внешность её «друга», но почему-то испугалась. Отчетливо представила Россо, клявшегося в самых добрых чувствах и подославшего Травку. Или здесь шла двойная игра? Травка, действуя по приказу «высшего командования», убрал Красновского, а затем уже бросился догонять Полину? Но что с Глебом, отцом?

— Мне надо поговорить с кем-нибудь как можно скорее! Поймите, доктор, ситуация очень опасная. У моего отца инфаркт… Здесь есть телефон?

— Есть, но для вас, пока всякие связи с внешним миром отменяются. Таковы распоряжения вашего друга. Без его ведома я не имею права предоставлять вам свободу действий…

— Так я в тюрьме?

Женщина вздохнула и поднялась. Она переоценила пациентку, начавшую капризничать и проявлять характер.

— Сейчас я принесу вам бульон. Поужинаете и постараетесь уснуть. О встрече я вас предупрежу.

В девять утра Вера Самойловна сообщила:

— Через полчаса он будет здесь. Сегодня вы выглядите получше. Принесу тазик с водой, расческу. Вот ваша сумочка, документы и даже косметичка.

— Не надо. Я поднимусь. Попробую прогуляться по саду к туалету, а затем приведу себя в порядок, — казенным тоном пообещала Полина. Она всю ночь обдумывала случившееся и не могла прийти к определенному выводу. Наиболее вероятной ей казалась встреча с Красновским или с Глебом. Возможно, Глеб должен скрываться, не может называть свое имя и вынужден соблюдать строгие предосторожности. Но ведь куда реальней другой вариант… Нет, она не хотела думать о плохом. О том, что её жизнь сохранили враги, предполагая, что сождительница Сарычева владеет некой информацией.

Полина с трудом доплелась в конец сада, где чернел дощатый туалет, умылась ледяной водой из алюминиевого умывальника и расчесала волосы обломком чужого гребешка.

Она не слышала, чтобы к дому подъезжала машина. Дачный поселок, ещё грязно-белый от залегшего плотного снега, пустовал, только каркали вороны, перелетая с ветки на ветку высоких, густых, почти черных елок.

В комнате её ждал человек, одетый по-рыбацки — в потрепанную стеганую куртку и кондовые кирзачи. Полина пару секунд стояла, как вкопанная, сраженная неожиданностью, а потом бросилась к нему на шею. И только тут расплакалась, почувствовав себя обиженной маленькой девочкой.

Кирилл Сергеевич Рассад — высокий, поджарый, крепкий, как и двадцать лет назад, утешительно похлопывал по её спине большими ладонями и молча пережидал рыдания. Когда-то они проводили вместе уик-энды на даче Ласточкина, рыбачили на совхозном пруду, разыгрывая весь ритуал с костром и ухой ради Полюшки. Потом Рассад стал навещать Ласточкиных реже, отец хмурился, когда Полина задавала вопросы по поводу их дружбы, и увиливал от ответов. Только не понравилась ей одна оброненная Ласточкиным фраза: «Исключительно порядочный человек был…» Был? Полина отпрянула и настороженно посмотрела в лицо своего опекуна.

— Ну что, Полина, вижу, ты в полной боевой форме и мечтаешь поскорее припереть меня к стенке. Вопросов сотни, и все на засыпку. — Кирилл Сергеевич кивнул появившейся Вере Самойловне. — Накройте нам чайку, Верочка, поближе к печке. Я километра три пешком отмахал. Озяб с непривычки. Все автомобили да кабинеты…

Он повернулся к Полине:

— Не торопись, все, что могу, проясню. А до чего-то, может, мы вместе докопаемся. — Он болезненно поморщился и машинально положил ладонь на левую сторону груди.

— Сердце? — Пройдя к натопленной печке, Полина села за стол, на котором стоял чайник, чашки, вазочка с печеньем и коробка конфет. А ещё тарелка с кусочками мясного филе.

— Поднавались на мясо, девочка. Тебе надо гемоглобин восстановить. Я все таблетки привез, что Вера заказывала. Сам тоже от сердчишка поглатываю. Периодически, когда совсем невтерпеж.

— Спасибо, дядя Кира. — Полина успокоилась, положила в горячий чай три ложки сахара, в оздоровительных целях. Надо срочно восстановить силы, чтобы навестить отца.

— Вы у папы были?

Рассад кивнул, старательно звеня ложкой в крупной, наверно поллитровой чашке, расписанной букетиками незабудок.

— Послушай, детка, новости у меня плохие. Со всех сторон тьма-тьмущая. Одна радость, что тебя удалось с того света вытащить. Ума не приложу, как ты умудрилась от монстра избавиться?

— Дзю-дзюцу. И к тому же, такой страх! Но потом я почти ничего не боялась. Действовала автоматически. Он, что, наемный убийца?

— Ладно… — Рассад вздохнул. — Изложу все по порядку, иначе нам здесь до ночи чаевничать придется. История-то запутанная…