Золотая середина ослика Иа

– Нинелька, давай, даже если упадешь, будет мягко. Соболя ради подруги не жалко.

– Всем известно, что ты носишь кошку, которую постригли и покрасили под благородный мех, – съязвила Волынская.

Ада Львовна схватила манто, встряхнула, накинула на плечи и, стоя перед открытым лифтом, произнесла:

– Тогда сигай так!

Ада, похоже, пребывала в уверенности, что Нинель никогда не решится покинуть кабину, поэтому и стояла почти у лифта. За ней находился Кузнецов, за ним Димон. Варя находилась левее, а я правее.

– Ну? – засмеялась Ада Львовна.

И тут Нинель с оглушительным визгом бросилась вниз. Корпулентная фигура Волынской рухнула прямо на Аду, та пошатнулась, упала на Кузнецова, а он опрокинулся на Димона. Получился эффект домино, Коробков, последняя костяшка, оказался спиной на полу.

Варя кинулась к «бутерброду».

– Андрей, вы живы? Вам больно?

Я посмотрела на Димона.

– Ты как?

– Бывало и хуже, – прокряхтел приятель, – надеюсь, больше никто сверху не свалится.

И тут с оглушительным лаем из кабины вылетела Проня Пушистик и спланировала прямо на голову Нинель Михайловны. Волынская завизжала.

– Вот вам и золотая середина ослика Иа, – пропела Варя.

Глава 28

– А сколько мне заплатят? – осведомилась Клавдия, опустив глаза.

– На какую сумму вы рассчитываете? – поинтересовалась я.

Хозяйка квартиры забубнила:

– Неудобно побираться. Но никаких родственников у меня нет. Родители умерли. Детей нет. Выживаю на пенсию. Коммуналка, лекарства, продукты… На все не хватает. Отдашь за жилье, электричество, смотришь на остаток и не знаешь, что покупать? Продукты? Тогда не хватит на медикаменты. Отправиться в аптеку? Тогда умру с голода.

– Сколько? – повторила я; на беду умевшая подмечать детали, я уже поняла, что у Клавы не все так плохо.

Посудите сами. Я сижу в шикарной трехкомнатной квартире. На одной стене картины, на другой новая лазерная панель. Мебель не старая, занавески не древние. На Клавдии скромное с виду, но совсем не дешевое платье. В ушах сверкают серьги с изумрудами. Думаете, я перепутала драгоценные камни с ограненными осколками пивных бутылок? Нет! Стразы сверкают хищно, ярко бьют в глаза. А настоящие драгоценности мерцают, они скромно переливаются в лучах света.

– Так неловко просить, – твердила Клавдия, – роль побирушки-нищенки меня тяготит. Но куда деваться.

Хозяйка повернулась, верхняя пуговица под воротником расстегнулась, моему взору открылась массивная витая золотая цепочка.

Пестова-Петрова быстро застегнула пуговицу, схватила небольшой лист бумаги, ручку, написала цифру и отдала «чек» мне. Я перечеркнула цифру, нарисовала рядом другую и вернула «платежку».

Минут пять мы молча перебрасывали друг другу «финдокумент», наконец хозяйка с кислым выражением лица прошептала:

– Бедного человека всякий обидеть норовит. Ладно. Я согласна. Давайте. Наличкой.

– Одну треть сейчас, вторую в середине беседы, остальное по окончании, – выдвинула я свое условие.

– Разве у нищей старухи-инвалида есть силы с вами спорить? – вздохнула хозяйка. – Где аванс?

Я вынула кошелек, отсчитала купюры и задала первый вопрос:

– По какой причине ваш отец заботился о Марине Тестовой?

Клавдия уперлась в меня взглядом.

– Ну это было недолго. Марина – дочь умершего коллеги папы. Но она оказалась девушкой с плохими наклонностями. Украла деньги, которые мама на ремонт отложила. Ее поймали, выгнали. Ой, что-то я начинаю нервничать! Сейчас сердце заболит.

Я вынула из сумки спрей и торжественно водрузила его в центр стола.

– Это что? – удивилась хозяйка.

– Прекрасное гомеопатическое средство от стресса, – ответила я, – как только ощутите признаки недомогания, берите баллончик.

– Лучше всего мои истерзанные нервы вылечат деньги, – заявила Пестова.

– Вы их уже получили, – напомнила я, – и еще получите, если ответите на мои вопросы.

– Хотите узнать все тайны нашей семьи, – возразила хозяйка квартиры, – а это дороже стоит, чем мы договорились.

Я встала.

– Простите, что отняла у вас время. Отдавайте аванс.

– Вы куда? – испугалась Клавдия.

– Поеду к человеку, который расскажет мне все за разумную цену, – соврала я, – знаю того, кто в курсе всего.

– Ох уж эта людская жадность, – посетовала Клавдия, – садитесь. Мне вас жаль. Не знаю, кого сейчас вы имели в виду, если одного из полицейских, которые занимались Федором, то они все лгуны, мерзавцы, взяточники и воры.

Я, понятия не имевшая о том, что брат хозяйки находился под следствием, опустилась на стул.

– Несмотря на то что вам встретились плохие сотрудники, информация о Федоре не стала известной широкому кругу людей.

Клавдия воздела руки к потолку.

– О боже! Дай мне сил! Ладно, слушайте.

Я незаметно включила в кармане диктофон и стала внимать рассказу.