Золотая шахта

- У доктора Манфреда Стайнера тут большая проблема, - решил он. - Наш Манфред так занят мытьем и отскребыванием своего оборудования, что никогда не пускает его в ход.

10

Через окно доктор Стайнер смотрел, как исчезает за поворотом мазерати, слушал, как затихает гул двигателя.

Он поднял трубку телефона и вытер ее платком, прежде чем поднести к уху. Набирая номер, он пристально рассматривал ногти свободной руки.

- Стайнер, - сказал он в трубку. - Да... да... - Он слушал.

- Да... только что был... да, все готово... Нет, я уверен, никаких осложнений не будет. - Говоря он смотрел на свою ладонь, увидел на ней крошечные точки пота, и губы его скривились в отвращении.

- Я полностью отдаю себе отчет в последствиях. Я знаю.

Он закрыл глаза и неподвижно слушал еще с минуту, потом открыл глаза.

- Все будет сделано вовремя, уверяю вас. До свиданья.

Он повесил трубку и пошел мыть руки. Теперь, думал он, смывая мыльную пену, нужно пройти старика.

11

Теперь он старик, ему семьдесят восемь долгих тяжелых лет. Волосы и брови у него белоснежные. Кожа сморщенная, покрыта пятнами и веснушками, висит складками под подбородком и глазами.

Тело его высохло, он стал тощим и сутулым, как дерево под действием многолетних сильных ветров. Но в том, как он держал себя, по-прежнему видна была настойчивость и энергия, которые принесли ему прозвище Харри [Харри - Торопыга (англ.)] Хиршфилд, когда он впервые шестьдесят лет назад ворвался в золотодобычу.

В это утро понедельника он стоял перед большим окном своего кабинета и смотрел на город Йоханнесбург. Риф Хаус расположен рядом с массивным зданием Шлезингера на горе Брамфонтейн над городом. С его высоты кажется, что весь город склоняется к ногам Харри Хиршфилда. Впрочем, во многом так оно и есть.

Давным-давно, еще до великой депрессии тридцатых годов, он перестал измерять свое богатство в денежных терминах. Ему открыто принадлежало свыше четверти выпущенных в обращение акций Центрального Объединения Ранд. При нынешней цене в сто двадцать рандов за акцию это составляет громадную сумму. Вдобавок через сложную систему трестов, доверенностей и перекрещивающихся директоратов он контролировал еще свыше двадцати процентов капитала объединения.

В кабинете мягких тканей и приглушенных цветов негромко звякнул интерком, и Харри слегка вздрогнул.

- Да, - сказал он, не поворачиваясь от окна.

- Пришел доктор Стайнер, мистер Хиршфилд, - голос секретаря звучал призрачно и бестелесно в этом перегруженном кабинете.

- Впустите его, - сказал Харри. От этого проклятого интеркома у него всегда мурашки. От всей этой проклятой комнаты мурашки. Харри часто и громко повторял, что его кабинет теперь напоминает бордель.

Сорок пять лет проработал он в мрачном кабинете, без ковров, с несколькими фотографиями машин и людей на стенах. Потом его переселили сюда - он с отвращением, которое не выветрилось за пять лет, обвел взглядом стены. Что он, по их мнению, дамский парикмахер?

Бесшумно скользнула в сторону панельная дверь, и в кабинет осторожно вошел доктор Манфред Стайнер.

- Доброе утро, дедушка, - сказал он. Десять лет, с тех пор как Тереза оказалась достаточно безмозгла, чтобы выскочить за него замуж, Манфред Стайнер называет его дедушкой, и все эти десять лет Харри это приветствие ненавидит. Он припомнил, что именно Манфред Стайнер ответственен за нынешнюю меблировку и устройство Риф Хауса и что он, следовательно, причина постоянного раздражения.

- Что бы ты ни предложил - нет! - сказал он и пошел к управлению кондиционером. Термостат уже был настроен на "тепло", Харри передвинул на "очень тепло". Через несколько минут в кабинете будет подходящая температура для выращивания орхидей.

- Как вы себя сегодня чувствуете, дедушка? - Манфред, казалось, ничего не слышал, он оставался спокойным, выражение лица нейтральное, он прошел к столу и начал раскладывать бумаги.

- Ужасно, - сказал Харри. Невозможно смутить этого маленького педанта, подумал он, с таким же успехом можно оскорблять эффективно работающую машину.

- Печально слышать. - Манфред достал платок и коснулся им лба и подбородка. - Я принес недельные отчеты.

Харри капитулировал и пошел к столу. Это дело. Он сел и стал быстро читать. Вопросы его были неожиданными и резкими, на все следовал немедленный ответ, но платок Манфреда теперь постоянно находился в работе. Дважды Манфред снимал очки и протирал стекла.

- Нельзя ли немного уменьшить температуру, дедушка?

- Только коснись, и я выпну тебя в зад, - не поднимая головы ответил Харри.

Прошло еще пять минут, и Манфред Стайнер неожиданно встал.

- Простите, дедушка. - Он пробежал по кабинету и исчез в примыкающей ванной. Харри наклонил голову, прислушиваясь. Услышав журчание воды, он счастливо улыбнулся. Кондиционер оказался единственным способом вывести Манфреда Стайнера из равновесия, а Харри за десять лет испытал самую разную технику.

- Не истрать все мыло, - радостно крикнул он. - Из-за тебя всегда больше всего расходов.