Золотая шпага

– Здравствуйте, генерал, – сказал Веллингтон, протягивая руку. – Нам нет нужды представляться. Участники войн с узурпатором долго еще будут узнавать друг друга по незаметным для других приметам!

Засядько пожал руку герцогу, которому еще довелось командовать английскими войсками при завоевании ряда княжеств в Индии – сказочной стране, где ему так и не удалось побывать.

– Я уж подумал, не сам ли это Петр Великий, – говорил между тем Веллингтон. – Кстати, в Англии нарасхват продавались газеты с описанием Итальянского похода русской армии. Тогда у нас впервые прочли о вашем подвиге при взятии Мантуи. Вас тогда не отметили наградой? Странно… Потом ваше имя нередко упоминалось в военной хронике… Скажите, а эта простонародная рубашка вам не мешает?

Засядько понравилось, что фельдмаршал произнес последнюю фразу без нарочитой брезгливости.

– Почему она должна мешать? Очень удобна для ра­боты.

– Разумеется, – согласился Веллингтон. – Но разве вам не приходится ежеминутно доказывать целесообразность такой одежды?

Засядько рассмеялся. Веллингтон ему нравился.

– Не обращаю внимания. Петр тоже любил простую одежду, когда работал.

– У Петра были великие замыслы, – возразил герцог, – он мог не обращать внимания на мелочи.

– У меня тоже замыслы, – ответил Засядько шутливо.

Однако Веллингтон не рассмеялся. Внимательно всматривался в загорелое лицо генерала. Он знал, что этого молодого генерала называли специалистом по ракетам – новому и еще не изученному виду оружия. Кто знает… Ракеты – темная лошадка. Может быть, ничего в них нет, а может – колоссальное будущее. Нужно иметь мозг гения, чтобы, глядя на яйцо, видеть в небе парящую птицу.

– Если ваше дело удастся, – сказал Веллингтон, – то ваша слава затмит славу ныне живущих. Так уж повелось, что при жизни смотрят на родословную, а после смерти оценивают дела. Уже сейчас имена механиков Уатта и Фултона гремят на Американском континенте, да и у нас в Британии они известны больше иных принцев крови!

Уже покидая Арсенал, Александр I осмотрел и учебную роту Засядько. Солдаты застыли как истуканы, ели глазами государя императора. Александр, постаревший и с блуждающим взором, как-то чересчур внимательно всматривался в солдатские лица. Остановившись перед левофланговым, спросил неожиданно:

– Если я велю тебе выстрелить мне в сердце, выполнишь?

Солдат смотрел выпучив глаза. Рявкнул густым сильным голосом:

– Я солдат, Ваше Величество. Мой долг – выполнять все, что прикажет вышестоящий командир.

– Значит, выстрелишь?

Солдат ответил четко:

– Вы – царь-император. Ваш приказ – закон. Конечно, выстрелю.

Александр кивнул, довольный вроде, подошел к другому:

– А ты выстрелишь?

– Выстрелю, Ваше Величество.

К третьему:

– А ты?

– Выстрелю, Ваше Величество.

Так дошел до конца, все отвечали одинаково. Но последний вдруг ответил:

– Нет, Ваше Величество.

Засядько видел, как прояснилось лицо императора. Наконец у кого-то любовь и преданность императору превозмогли жесткий закон повиновения приказам! Расчувствовавшись, он достал горсть золотых монет, вложил в руку солдата:

– А почему не выстрелишь?

– Я бы с охотой стрельнул, – пожаловался тот, – однако, Ваше Величество, я барабанщик. Мне ружье в руки брать вовсе не положено!

Сдает император, подумал Засядько с тревогой. Что с ним? Еженощные моления с масонами доведут до умопомешательства и покрепче человека. А у этого глаза всегда были на мокром месте.

Пока Александр I осматривал новые пушки, Аракчеев расстегнул у солдата воротник, увидел грязное белье, взревел в ярости:

– Что такое? И это победоносная армия? Немедленно сменить всем солдатам исподнее!

Засядько сказал хмуро:

– Простите, но нашей роте уже пятый месяц не выдают запасное белье.

– Это не оправдание! – рявкнул Аракчеев. – Пусть поменяются друг с другом!

Засядько видел смеющиеся глаза Веллингтона. Но когда разъяренный Аракчеев отвернулся от Засядько, англичанин сделал чисто английское лицо, бесстрастное и неподвижное.