Золотая шпора, или путь Мариуса

Барбадильо вступил в переговоры с проводниками. Насколько понял Мариус, те стояли за возвращение в ближайший оазис, который экспедиция оставила лишь позавчера. Барбадильо предлагал иной вариант: выжав из лошадей все, что заложила в них мать-природа, опередить бурю и добраться до Трех Гор раньше, чем начнется пыльная круговерть. Лошади мерданов выращиваются в расчете на всякие экстремальные ситуации, кормятся колючками и сухостоем, пьют кровь молодых тушканчиков. Вот пусть и проявят себя в деле. В пользу предложения Барбадильо говорила сама природа. Шульхан всегда приходил с запада, со стороны гор Бен Редан. Возвращаться в оазис — значило, идти навстречу буре. Идти к Трем Горам — значило, уходить от бури. Как ни быстр шульхан, несколько часов выиграть таким маневром можно.

Проводники продолжали упираться. Тогда Барбадильо просто посмотрел на них своим ясным взором. Ему даже не понадобилось говорить: "Я так хочу". Все прекрасно его поняли и, не мешкая, помчались на восток.

Безумная гонка чередовалась привалами, быстротечными, как любовные утехи подростка. Лошади оказались на высоте своей репутации. Как сказочные Посланники Ветра, они летели по пустыне. Конь белый для Пророка. Два коня вороных — для проводников. И Теленок, который, что удивительно, не отставал. Должно быть, чуя опасность, мобилизовал скрытые ресурсы. Пусть его воспитывали не под условия Пустыни Гномов, но изнеженностью лошадка явно не страдала.

Прошли сутки. Небо превратилось в сплошные черные лохмотья, сквозь которые робко просвечивало солнце. Спала испепеляющая жара. Стало прохладнее, но душнее. Проблемы с дыханием усугублялись дикой скачкой.

— Земля стала, как железо, — заметил проводник Густав. — Уже скоро.

Копыта лошадей грохотали по земле, как по булыжной мостовой.

— Не успеем, — с сомнением проговорил проводник Вильфред, глядя на запад, откуда надвигалась сплошная чернота.

— Должны успеть! — рявкнул Барбадильо и еще туже натянул поводья. — Я сказал!

Прошла ночь, наполненная тревожными свистящими звуками. К утру порывы ветра резко усилились. Рассвет нехотя возвестил о себе тусклыми лазорево-розовыми бликами. В полусвете наступившего дня стала видна широченная траурная полоса, охватившая треть небосвода.

Но рассвет позволил увидеть и нечто обнадеживающее. На востоке темной вилкой вырисовывались на оранжевом фоне неба Три Горы.

— Ходу, ребята! — крикнул Барбадильо, перекрывая нарастающий свист.

Лошади не нуждались в подсказке. Словно невесомые, они понеслись к убежищу гномов. Восстановив свои бесконечные силы после четырехчасового отдыха, они скакали с удвоенной энергией.

Лихорадочное возбуждение охватило и людей. Апатию Мариуса сняло как рукой. Рафат отступил перед угрозой шульхана. Клин клином вышибают.

Шульхан догнал их, когда Горы уже простерли над пришельцами свои зубчатые тени. Повелитель бури тут же накинул на людей черное плотное покрывало. Мариус стал задыхаться в клубах налетевшей пыли, которая с шипением проносилась мимо, хлестала по щекам, забивалась в рот, уши, глаза. Средних размеров камни, бешено вращаясь, покатились по земле.

Мариус почувствовал, как его схватили за руку, и в испуге дернулся.

Оглянувшись он увидел Барбадильо, который пытался перекричать бурю. С таким же успехом можно останавливать водопад. Лишь по движению губ и жестам Мариус понял, что Барбадильо предлагает взять вправо. Там в темноте смутно виднелась какая-то насыпь. Мариус направил туда упирающегося Теленка. Верный скакун, пошатываясь, взобрался на вал. И увидел ров весьма приличной глубины. Скатившись с Теленка, Мариус полетел вниз, ударился о что-то плечом и, взвыв от боли, замер. Неземное спокойствие воцарилось вокруг! После дьявольской свистопляски шульхана казалось, что во рву не происходит ни единого движения воздуха. Рядом с Мариусом раздался тяжелый шлепок. Это упал проводник Густав, ошарашенный и ушибленный. Люди и лошади сыпались с неба в ров обильно, как перезревшие фрукты с дерева. Последним прибыл проводник Вильфред с окровавленной головой, в изодранном хитоне, с тяжкими стонами.

Мариус, кряхтя, встал на ноги и с изумлением убедился, что Теленок не пострадал. Судьба определенно взяла под опеку эту самоотверженную тварь. Остальные люди и животные тоже отделались легкими ушибами, за исключением вороного жеребца Вильфреда: несчастное животное поломало обе передние ноги, и его пришлось избавить от дальнейших мучений, а труп оттащить в дальний конец рва.

Устроилась бригада Барбадильо не без комфорта. Тихо, как в раю, только волнистые попугайчики не поют. Ешь, пей, отдыхай — запасов провианта хватит еще не на один день. Спи, копи силы для решающего рывка. Выхаживай бедного Вильфреда, которому в голову угодил камень и который, похоже, сломал себе правую руку, падая в ров.