Золотая шпора, или путь Мариуса

— А ты как плаваешь? — спросил Расмус.

— Вроде ничего, — неуверенно сказал Уго.

— Ну, тогда лучше всех плавает Расмус, — уверенно сказал Мариус. Уго в этом не сомневался. Расмус производил впечатление человека, который не только плавает лучше всех, но и быстрее всех бегает, лучше всех дерется, дальше всех метает палицу. Он весь состоял из железных мышц, готовых в любой момент в лучшем виде исполнить любую задачу.

— Тогда, видимо, другу Расмусу придется начать, — сказал Уго.

— Погоди! — неожиданно остановил его Мариус. Он стоял молча, с застывшим взглядом. Глаза его из голубых стали светло-серыми. Расмус почувствовал страх и протянул руку к другу. Уго схватил его за запястье.

В голове Мариуса происходила живейшая работа. Обрывки изображений, идей, текстов… Бешеный калейдоскоп. Потом из сердцевины этого хаоса проступили зеленые глаза. Космический Ас! Красно-черная рожа тут же исчезла, зато появился незнакомый пейзаж: подмытые водой корни дерева, склоненного под углом 45 градусов к воде, высокий обрывистый берег и маленький грот, совершенно скрытый свесившейся к воде листвой. Удивительно, как Мариус умудрился сквозь эту зеленую занавесь разглядеть лодку.

Мариус очнулся. Он смотрел вниз, в направлении береговой линии. Прямо перед его глазами под углом 45 градусов склонялось к воде полуиздохшее дерево. Ошибки быть не могло. Его только что Мариус видел в своих грезах — только с другого ракурса.

— Там есть лодка, — сказал Мариус, указывая вниз.

— Где? Под землей? — раздраженно спросил Расмус.

— Подожди, друг Расмус, — успокоил его Уго. — Ты уверен? — он обратился к Мариусу.

— Надо спуститься к воде, — сказал Мариус тоном, не допускающим возражений.

— Надо — значит, надо, — согласился Уго. — Я вчера тут тропку открыл. Темновато, конечно. Но попробуем.

Они попробовали — и у них получилось. Хотя, конечно, не обошлось без спотыканий, матов и даже падения Мариуса.

— Тюлень! — прокомментировал падение Расмус. Но вот они — у воды. Здесь все оказалось знакомым Мариусу по недавним грезам: оголенные корни дерева, листва, опускающаяся к воде. Зеленая занавесь. Грота, правда, не заметно. Но ведь еще не рассвело.

— Я пойду посмотрю, — сказал Мариус. Расмус безнадежно махнул рукой.

Сверху нависал довольно высокий обрыв. Сухого пути к гроту не было. Мариус разделся и, мелко дрожа, вошел в утреннюю воду. Но плыть ему не пришлось. Идя вдоль берега к полумертвому дереву, он не погрузился даже до подбородка. Вот она — зеленая занавесь. Раздвинув ее, Мариус увидел темноту, в которой мерцали две зеленых точки. Он смело шагнул туда. В бледном зеленом свете он увидел лодку.

Все оказалось очень скучно. Лодка легко отвязалась. Весла прилагались к лодке. Мариус выплыл из грота, осторожно гребя, и взял на борт своих пораженных компаньонов.

К рассвету они уже достигли талинского берега. Гребли, стараясь держаться строго под мостом, деликатно огибая «быки». Расмус все никак не мог добиться от Мариуса объяснений. Уго ни о чем не спрашивал. Все шло примерно так, как он подсознательно ожидал.

Над их головами, на мосту оживало движение. Слышался мерный стук — это всевозможные повозки пересекали государственную границу. Тракт сбрасывал с себя оцепенение. Деловые и прочие, дорожа каждой минутой, спешили достичь пункта, где предначертано сегодня совершить то, что определила Господня воля. Рагула, великий Бог ренов и всех правоверных, не был требователен. Исполняй свое дело наилучшим образом, не ленись (леность — первый грех!) — и ты вполне угодишь Всевышнему. Приз, который ждет тебя на финише этой гонки — счастливая вечная благодать, тонкая неиссякаемая струйка клубничного киселя, и день, и ночь льющегося тебе в рот.

Повозки стучали по мосту, Все торопились в царство небесное. Трое гребцов спешили в обратном направлении. Они последовательно зарабатывали себе вечное проклятие, нескончаемый спуск по девяти спиралям преисподней. Они отчетливо понимали это — и просвещенный Уго, и прагматичный Расмус, и сентиментальный Мариус. Дело, которое увлекло их от повседневных занятий, не сулило никаких посмертных бонусов — потому что только в ежедневном труде ты и выражаешь свою любовь к Рогуле. Хотя, думал Мариус, скорчившись на корме, мудрый Бог мог создать их троих как раз для путешествия в Пустыню Гномов. Иногда промысел Его непонятен. В душе должен постоянно звучать особый камертон, который всегда подскажет тебе, богоугодное ли ты совершаешь дело. А голову от подобных сомнений лучше освободить…