Золотая шпора, или путь Мариуса

Талинский берег для троих путников означал свободу. Как все условно в мире, который создал себе человек! За каких-то полчаса ты пересекаешь реку и совершенно меняешь свое состояние, из государственного преступника превращаясь в никому не интересного пешехода. Странно, право же. Какую неповторимую роль в нашей жизни играют границы! Надуманные преграды, невидимые стены, они разделяют не только людей, но также понятия и ценности, в том числе — те, которые вообще-то никак не могут разделяться. Есть вещи, которые порицаемы в любой части света. Например, убийство. Но границы делают относительным даже его, размывают его однозначную греховность. Лишив жизни человека на одной территории, ты на другой уже не считаешься преступником. Непонятно. Странно. И жутковато перед непостижимостью мироустройства.

Но, если прилежно штудировать Учение, объяснение можно найти всему. По легенде, Рагула придумал границы и страны, чтобы дать человеку почувствовать все несовершенство земной организации. Он заложил в человека два противоположных стремления: быть как все и выделяться. Первое заставляет людей держаться стаями. Второе — одну стаю отделяться от другой. Географический символ первого — города, второго — границы. Намерение Бога, выраженное им через пророка Рафаила и внесенное в Книгу Бытия, выглядело так: человек должен иметь свободу выбора. Границы как раз и создают для него удобную многовариантность. Если ему не подходят нормы и мораль одной страны, он может переехать в другую и попробовать там успокоить душу. Но если он чтит Бога, то должен понимать: все это политическое многообразие — пошлая декорация. Законы того или иного государства — это земные законы. А человек должен жить по законам Божьим. Для того, кто это сознает, совершенно неважно, в какой стране он живет. Главным будет другой вопрос — к а к он живет. Поэтому убийца, пересекающий границу и тем самым избегающий гражданской кары, никуда не денется от суда Божьего и, в конечном итоге, от своего внутреннего суда.

Об этом следовало подумать Мариусу. Однако холод в его голове, который неустанно поддерживал Космический Ас, избавлял Мариуса от лишних переживаний.

Уго четко представлял, что делать дальше. За мостом, в ложбине притулился маленький городок Кула. Аккуратный, светлый, весь состоящий из шпилей и ажурных башенок, он сразу бы показался идеальным местом проживания какой-либо мирной душе. Уго, Мариус и Расмус появились на улицах Кулы с рассветом. В мире, устроенном Рагулой, харчевни открываются очень рано. Поэтому товарищи перекусили в кабачке с веселой вывеской — женщина с огромными кровавыми губами и двумя змеями вместо ног.

И далее — на юг, по талийскому тракту, туда, где светлая даль, соприкасаясь с горизонтом, образует отталкивающее зеленоватое марево.

— Болота! — прокомментировал Уго.

Пока что ноги путешественников ступали по зеленому луговому ковру с хаотично разбросанными ярко-желтыми цветочками и кровавыми вкраплениями земляники. Но трогательный ландшафт уже начинали разъедать зеленовато-коричневые метастазы с чавкающей жижей. Воздух постепенно наполнялся болезненной влажностью.

Заскакали мерзкие рогатые жабы. К земле начала липнуть мокрая пелена. Пучки тростника и одинокие ивы — вот и вся растительность, которой могли порадовать ближайшие мили.

Уго знал эту перспективу не понаслышке. Он уже общался с Туманными Еолотами. Но одно дело — пересекать это гиблое место верхом, по единственной нормальной дороге, которую смогли проложить через здешние топи, и совсем другое — бороздить болота в пешем порядке, да еще в той их части, где о первозданной природе можно говорить без всякого преувеличения.

Поражало, что даже сюда проник человек, для которого не существует решительно никаких преград в стремлении осквернить естественный ландшафт. Низкорослые узловатые люди в серых рубищах, дыша дождями и туманами, колупались на микроскопических участках земли, уцелевших между обширными размоинами. Эти мутанты что-то терпеливо пытались извлечь из своего мелкозема, взрыхляя его с помощью первобытных приспособлений с корявыми рассохами. Пользоваться гостеприимством аборигенов было бесконечно совестно. Тут мироедом считался тот, кто мог обеспечить себя похлебкой с сомнительным наваром и вязким сочнем (все мучные блюда, приготовленные на Туманных Болотах, мгновенно приобретали землистый цвет). Поимка карликового чибиса, которые активно плодились на болотах, становилась событием. Что заставляло людей существовать на таком пределе? Несчастные болотные мутанты не ждали от жизни более того, что она давала. Они работали с утра до вечера, спокойно покорившись судьбе, сосредоточившись на труде, не заглядывая в будущее, понимая каким-то охранительным инстинктом, что заглядывать туда и не стоит, ибо нет там ничего утешительного. Случались у них удачи, переживали они радости, которые м сделали целью своего существования.