Золотая струя. Роман-комедия

– Ну вот, конечно, я предлагаю ерунду. А вы что предлагаете? Научно-практическую конференцию на тему «Мочеиспускательная живопись: новый художественный метод, вопросы и проблемы»? Да еще хотите и журналистов пригласить? Настя, я – бизнесмен, меня в городе и области каждая собака знает. Я – депутат, в конце концов. Ты что, меня опозорить хочешь?

– Вадик, о каком позоре ты говоришь? – недоумевала Настя. – Речь идет о настоящем искусстве. Ты же сам удивлялся и восторгался нашими портретами. Они же тебе понравились! Помнишь? Или уже забыл?

– Допустим, понравились, – неохотно подтвердил Вадим Иванович. – Мне многое, что нравится. Например, ты нравишься, но я же не устраиваю в связи с этим пресс-конференцию.

– Значит, еще мало нравлюсь, – засмеялась Настя. – Ладно, мы тебя выслушали, теперь послушаем Виктора, как он это всё видит. Но давайте спустимся в гостиную, там теплее.

«Всё-таки миром правят женщины, и это иногда хорошо!», – подумал Витя.

Они вернулись в гостиную и вновь уселись в кресла.

– Всё-таки горячий чай нам не помешает, – сказала, поёживаясь, Настя.

Вадим Иванович тут же взял со стола мобильник.

– Марина, организуй-ка нам чаю на троих, – распорядился он в трубку и обратился к Богеме: – Рассказывайте, Виктор, что там у вас на уме.

– Не знаю, с чего начинать, – сказал Богема, борясь с волнением. – Но опыт подсказывает, что если не знаешь, с чего начать, или не знаешь, что говорить, говори только правду. А правда моя такая. Художник Сидоров – мой родственник, он приходится мне дядей по материнской линии. Причем, художником он стал буквально недавно, а до этого был обыкновенным работягой на заводе. О его способностях я узнал совершенно случайно. Поскольку я сам тоже имею отношение к художественному творчеству – участвовал в свое время во многих выставках, в моем активе около двухсот завершенных картин, выполненных в масле и акварели, – то я сразу понял, что дядя владеет исключительным, бесценным даром. И чтобы этот дар не угас в безвестности, решил ему помогать. Но вы сами понимаете, что дар этот экстраординарный и своей специфичностью вызывает всевозможные насмешки. Почему-то люди в первую очередь обращают пристальное внимание на то, что ниже пояса, а не на результат творения. Вернее, поначалу они положительно оценивают результат, но узнав, что это сотворено тем, что находится ниже пояса, они подвергают новую художественную технику осмеянию.

– Только что мы были свидетелями подобного осмеяния! – с шутливой торжественностью объявила Настя. – Хорошее слово «осмеяние».

– Дело не в этом. Не надо передергивать, – сказал ей Вадим Иванович.

– В общем, я уже потерял всякую надежду, как вдруг вы заказали портреты, и теперь появилась возможность представить уникальное творчество Сидорова публике, – продолжал Богема. – Нужно только правильно это сделать.

– Что значит правильно сделать? Поподробнее, пожалуйста, – нетерпеливо попросил Вадим Иванович.

– Сценарий презентации вижу таким. На мой взгляд, ничего глобального придумывать не надо. Развешаем портреты, как вы и планировали. Пригласим друзей, знакомых на ваше усмотрение. Обязательно нужно позвать журналистов, ради них всё и делается, но надо подумать, кого именно звать. Уместным будет присутствие кого-то из искусствоведов. Никаких стульев не потребуется, народ будет прогуливаться по залу, разглядывать картины. Пусть звучит рояль, раз он там стоит, можно пригласить какого-нибудь хорошего музыканта. Не помешает шампанское или другое вино, разлитое по бокалам, для придания мероприятию праздничности. Потом ведущий, которым можете быть вы, Вадим, или Настя, на правах хозяев, созывает всех к месту, где развешаны портреты.

– Ведущего нужно тоже нанять, как и музыканта, – сказала Настя. – Чтобы всё было достойно и на высоком уровне.

В гостиную тихо вошла женщина в белоснежном фартучке, катя перед собой сервировочный столик. Пока она разливала по чашкам чай, все задумчиво молчали. Когда она ушла, Вадим Иванович первым подал голос:

– Вам не кажется, господа, что мы сейчас с серьезным видом обсуждаем какую-то несусветную чушь, как будто нам больше абсолютно нечем заняться?

– Та-ак, опять осмеяние, – сказала Настя, разворачивая фантик на конфетке. – То дикий восторг, то дикий сарказм.

– Нет, я понимаю, Настя, если в узком кругу посмотреть эти портреты, чтобы поржать, поприкалываться. Но когда это выносится для обозрения на весь белый свет, получается другая ситуация.

– Какая ситуация? Что меняется?

– Очень многое меняется! – Вадим Иванович усмехнулся. – Наши лица каким веществом нарисованы?

– Ну и что? – Настя сделала глоток из чашки.

– Ах, это тебя не смущает? Ладно, тогда другой деликатный вопрос, возьмем повыше. Каким орудием труда изображены наши лица?