Золотая струя. Роман-комедия

Сначала прилетел референт Карнаухова. На первой же встрече с губернатором он сообщил, что всякие там охоты, рыбалки и прочие увеселения отменяются в связи с недостатком времени у Владислава Евгеньевича. В представленной губернатором программе были вычеркнуты все пункты, кроме одного – «Встреча с художником Анатолием Сидоровым».

Референту вместе с двумя прилетевшими с ним высокими, статными молодцами требовалось непременно осмотреть мастерскую художника на предмет безопасности. Бестужев немедленно вызвонил Рюмина, изъявил готовность передать деньги и обговорить назавтра время сеанса, для чего необходимо встретиться в мастерской.

– Да зачем именно в мастерской? Давайте где-нибудь пересечёмся, – предложил Рюмин.

– Нет, только там, – твердо сказал Бестужев. – Мне нужно еще кое-что там посмотреть. И очень прошу обеспечить присутствие Анатолия Петровича.

– А это зачем?

– Я отдаю немалую сумму и хочу наконец-то увидеть того, кому деньги предназначены. Договорились?

– Постараюсь его уговорить, но не гарантирую, – недовольно промямлили в трубке.

Когда они вшестером нагрянули в мастерскую (к москвичам присоединились товарищ из местных органов и участковый), Бестужев с удовлетворением наблюдал на лице Рюмина удивление и замешательство. Но ни тени испуга, негодяй, не выказал. Москвичи рассредоточились по помещению, исследуя его закоулки, а товарищ из органов попросил у Рюмина документики.

– Паспорт с собой не ношу, водительские права – пожалуйста, – сказал Рюмин. И спросил у Бестужева: – А в чем дело-то?

– Ничего страшного, так, необходимые формальности, – ответил Бестужев. – Что-то Анатолия Петровича не вижу. Где он?

– Его не будет сегодня.

– Виктор Алексеевич, почему вы здесь и что делаете? Где настоящие хозяева мастерской? – поинтересовался товарищ из органов.

– Мастерская принадлежит моему другу Володе Климачёву. Он сейчас в отъезде. Иногда дает мне ключи, чтобы я мог здесь поработать, – спокойно объяснил Рюмин. Обращаясь к Бестужеву, он сказал, всем своим видом выражая сожаление: – Наверное, зря весь этот… кипиш. Анатолий Петрович неважно себя чувствует.

– Вы решили нас шантажировать? – не выдержал Бестужев.

– Ну вот, сразу шантаж. Любой из нас может заболеть, все под Богом ходим, – заскучал Рюмин.

– Ладно, ладно, не обижайтесь, Виктор Алексеевич, уж и пошутить нельзя. – Обеспокоенный Бестужев выдавил из себя улыбку. – Давайте пройдем в укромное местечко, потолковать надо.

Они вдвоем переместились в кухонный закуток.

– Поймите, Виктор Алексеевич, это очень важная персона, поэтому приходится предпринимать все необходимые предосторожности согласно регламенту, – тихо и значительно произнес Бестужев.

– Неужели это президент Соединенных Штатов? – спросил Рюмин.

– Очень прошу вас отнестись со всей ответственностью к завтрашнему мероприятию, – продолжал Бестужев, стараясь не обращать внимание на зубоскальство наглеца. – Лукавить не буду, от этого зависит, насколько спокойно мы с вами будем жить дальше. Бывают в жизни моменты, которые определяют судьбу. Вы понимаете?

– Нам бояться нечего, мы свое дело знаем. И деньги отрабатываем на совесть, – уверенно сказал Рюмин.

– Вот и славно. Но мое дело предупредить.

На кухонном столе был подписан договор в двух экземплярах. Бестужев отдал деньги, и они расстались до завтра.

* * *

Самолет с Карнауховым приземлился к о б ед у.

Бестужев присутствовал в губернаторской свите, встречающей высокого гостя в аэропорту. Он не раз видел Карнаухова по телевизору, восседающего на важных правительственных совещаниях рядом с первыми лицами, но сейчас, в живую, молодость Владислава Евгеньевича, одетого в пуховичок, в джинсики, особенно бросалась в глаза. Пацан! Какой-то белобрысый пацан спускался почти бегом по трапу навстречу солидным, серьезным мужикам, спешащим пожать ему руку.

Бестужев знал от губернатора, что первоначально Карнаухов сразу из аэропорта хотел ехать к художнику, а от него обратно в аэропорт. Однако губернатор, калач тёртый, никак не мог такое допустить. Во-первых, это было бы проявлением оскорбительного неуважения по отношению к нему лично и его унижением в глазах подчиненных. Во-вторых, был у губернатора свой отдельный интерес к неформальному общению с молодым московским сановником: очень он надеялся заручиться у Карнаухова поддержкой в получении из федерального бюджета денег на региональные инвестиционные проекты. Поэтому он велел Бестужеву договориться с художником на шесть часов вечера, чтобы пока Карнаухов ждет, пока то да сё, можно было бы ввести его в курс экономического положения, сложившегося в регионе, и обосновать крайнюю необходимость в федеральной поддержке.