Золотая свирель

Меня упрашивать не приходится. Ратер усаживается по другую сторону ведерка, скрестив ноги. Он ест без аппетита, на одну его ложку приходится четыре моих. Потом и вовсе отодвигается от ведерка.

На Кукушонке котта из белого сукна с аппликацией на груди: оскаленная собачья морда. Под коттой — клепаная куртка из вареной кожи. И котта и куртка не новые, с чужого плеча. И меч не новый, и пояс тоже. Все простое, грубоватое, но добротное.

Почесывая конопатый нос и приподняв брови, брат смотрит на меня.

— Завтра к полудню в Амалере будем.

Они уже почти добрались до Амалеры! Я совсем потеряла счет времени.

— Я ведь что думаю… Тебя, Малыш, в подарок королю везут, слыхал ведь?

Киваю. Лезвия мои звенят, легонько царапая спину.

— А брат Хаскольд тут сказывал — наверняка король наш, Нарваро Найгерт, не в клетку тебя посадит, а в яму. Яма у него имеется каменная, нарочно для больших зверюг обустроена. Я к тому, что, может, пора тебе? Уходить? Завтра по дороге сбечь не получится, а потом из города в сотню раз труднее будет.

Кстати, Эрайн! Ратери прав. Ты сам что на этот счет думаешь?

Шевельнулось где-то в глубине, за спиной — и от меня словно тень отделилась.

Я-то уйду, а он останется? Может, он уйдет со мной?

— Расссеррр… — зарокотало мантикорье горло. — Рашшшеррри…

— Эй, — вскинулся брат. — Да ты никак меня по имени зовешь?

— Р-р-ра-ссери, — выговорил Эрайн. — С-с-со мн… мффф… — Он отбросил ложку и хлопнул обеими руками себя по груди. — Ффы. — ткнул в парня когтистым пальцем. — Фы. Пойтеффф? Ссссо мн…нофф?

Ого! Я посторонилась, пропуская Эрайна вперед. Он пытается говорить. С ума сойти!

— Я? — Ратер расплел ноги и приподнялся на коленях. — С тобой? Уйти с тобой?

Эрайн закивал, дребезжа лезвиями.

Куда «с тобой»? — заворчала я. Куда он с тобой пойдет, чучело? В лес?

— Малыш… — брат закусил губу. — Я не могу. Я ж обещание давал господину моему брату Хаскольду. Оруженосец я его теперь. Все, от него мне никуда.

Эрайн сник. Я ощутила, как он расстроился, огорчился. Аж горло сжалось.

Ну куда бы ты его потащил, а? Сам подумай. Зачем он тебе? Он же не колдун, человек обычный.

Эрайн беззвучно фыркнул на меня.

Необычный. Как будто сама не знаешь.

Знаю. Когда-то нагадала ему любовь с большой буквы. ЛЮБОВЬ! Думала, к женщине. А он оказался просто-напросто святым.

Святым! Вечно вы, смертные, лепите святость кому не попадя. Невене вон прилепили.

Ну, с Невеной я так и не встретилась, а Ратера хорошо знаю. За свои слова перед кем угодно отвечу.

Эрайн снова фыркнул, но я чувствовала — в глубине души он со мной согласен.

— Р-рассери. Яа-а… осссфассс… оссфаюусссь.

— Останешься?

— Ф-фа.

Мантикор кивнул утвердительно.

— А если тебя в яму посадят?

— Не с-сфраффно.

— Ты из-за меня остаешься?

— Яа… м-моху уффф… сффф… — Эрайн ткнул себя в грудь, потом двумя пальцами пробежался по земле. — Уффссыы! — он присвистнул сквозь зубы и махнул рукой в темноту.

— Уйти?

— Фф-а! Кохххфа захофффу.

— Ну да, ты уже уходил! Чуть не зарубили тебя.

— Ссс… фихо уфффссы. Кохфффа н-не слефффяфф.

— Когда не следят? Сможешь уйти, когда не следят?

— Ф-фа!

— Врешь, поди.

— Н-н-нее!

Эрайн замотал головой, шаркая лезвиями по плечам.

— Считаешь, так будет лучше?

Энергичные кивки.

— Как знаешь, Малыш. Но лучше бы ты сейчас ушел. Я бы отвлек братьев, а ты…

— Н-неф.

Ты правда решил сидеть у Найгерта в яме? — удивилась я.

Что мне эта яма, Лесс! Выберусь, когда пожелаю. Псоглавцы отдадут меня и отправятся восвояси. Вряд ли этот ваш король приставит ко мне толпу стражников, и велит им день и ночь глаз не спусткать. Даже если и велит. Что-нибудь придумаю.

На самом деле ты не хочешь подставлять Ратера.

А почему такой сарказм в голосе? Уличила в добрых намерениях, да?

Бог с тобой, чего ты вскинулся? Прям слова ему не скажи, сразу на дыбы. Просто Ратер прав, ты уже один раз пытался выбраться, и тебя едва не убили. Я это во сне видела, впечатляющая сцена.

Во сне?

Да, в ту же ночь. Чуть позже, чем это происходило на самом деле. Была полностью тобой, между прочим, а о себе думала как о ком-то постороннем.

Была мной? Хм…

Эрайн задумался. Потом встрепенулся:

Кстати, что там произошло? Куда делась дочка Врана? Ратер ужасно о ней беспокоится. Говорит, ее поймали люди Клеста и заперли в каком-то доме в этом городе… как его? Ты еще там сейчас? И где… Пепел?

Он не Пепел. Он Ирис.

Узнала? — вспышка горячей радости.

Нет. Ему пришлось выдать себя. Он ушел.

Проглатываю ставший привычным комок. Эрайн молчит, но я чувствую его разочарование и досаду на меня. Но он молчит. Хорошо что молчит, а то поссоримся.

Мораг тоже ушла, говорю я. Мораг ушла искать отца. В Сумерки.

Ее… кто-нибудь проводил?

Никто. Сама пошла. Она дойдет, я уверена.

Я рассказала Эрайну все, что случилось той ночью, когда он рвался из клетки мне на помощь. Ратер помалкивал, занявшись перрогвардским мечом, только изредка поглядывал на нас из-под давно не стриженной челки. Меч и так был надраен, гладок и блестящ, но брат продолжал любовно натирать его промасленным войлоком. В кукушоночьих веснушчатых руках меч смотрелся даже более уместно чем весло или ворот парома.