Золотая цепь

– Я не говорила, что не хочу поболтать. Просто я не хочу болтать о себе.

Анна снова улыбнулась.

– Вы просто невыносимое юное создание, – произнесла она, хотя тон ее вовсе не был раздраженным. – О! Чайник.

Снова взметнулся водоворот золотистой парчи, Анна вскочила с дивана и устремилась в тесную кухоньку. Стены в кухне были выкрашены в светлые цвета, в маленькое окно был виден кирпичный фасад дома на противоположной стороне улицы.

– Ну что ж, если вы хотите поболтать, но не желаете рассказывать о себе, почему бы не посплетничать о вашем брате? Он все такой же невыносимый субъект, каким был в школе?

– Разве вы учились в школе вместе с Алистером? – удивилась Корделия и подумала, что брат наверняка упомянул бы об этом.

– Вовсе нет, но с ним учились Джеймс, Мэтью и остальные Веселые разбойники; так вот, Мэтью говорит, что Алистер был довольно-таки противным типом и доставлял им всем кучу неприятностей. Только не обижайтесь, ладно? С другой стороны, должна признать, что Томас ни разу не сказал о нем плохого слова. Сахар? Молока у меня нет.

– Спасибо, сахара не нужно, – ответила Корделия, и Анна вернулась в гостиную, держа в руках щербатую чашку и блюдце. Корделия неловко поставила все это на колени.

– Алистер действительно иногда бывает невыносимым, – согласилась она с неохотой, – но мне кажется, что он ведет себя так не нарочно.

– Как вы считаете, может быть, он влюблен? – предположила Анна. – Бывает, что влюбленные ведут себя просто ужасно.

– Не знаю, в кого он может быть влюблен, – улыбнулась Корделия. – После нашего приезда он был слишком занят, чтобы искать предмет страсти, и я сомневаюсь, что последние события могут вызвать у кого-то порыв влюбиться.

– А что именно натворил ваш отец? – неожиданно спросила Анна.

– Как вы сказали? – Корделия едва не пролила свой чай.

– Всем известно, что он совершил какой-то серьезный проступок или даже преступление, – объяснила Анна. – И что ваша мать приехала сюда для того, чтобы завести полезные связи среди Сумеречных охотников и влиться в наше общество. Надеюсь, местные не будут из-за этого смотреть на вас свысока. Мне нравится ваша мать. Она напоминает мне королеву из старинной сказки или пери из поэмы «Лалла-Рук»[19]. Ведь ваша матушка родом из Персии, верно?

– Да, – осторожно ответила Корделия.

– Тогда почему у вашего брата такие светлые волосы? – расспрашивала Анна. – А у вас рыжие. Я считала, что у уроженцев Персии черные волосы.

Корделия поставила чашку на столик.

– В Персии живет множество людей, и все выглядят по-разному, – сказала она. – Вы же не думаете, что все англичане должны быть похожи друг на друга как две капли воды, верно? Так почему это должно касаться только Англии? Мой отец – британец, у него светлые волосы и глаза, а у матери в детстве были рыжие волосы, но с возрастом они потемнели. Что касается Алистера, то он просто красит голову.

– Вот как? – Анна приподняла изящно изогнутые брови. – Почему же?

– Потому что ему очень не нравится тот факт, что у него черные от природы волосы, черные глаза и смуглая кожа, – объяснила Корделия. – Никогда не нравился. У нас поместье в Девоне, и когда мы появлялись в деревне, люди пялились на него, словно на черта с рогами и хвостом.

Удивление на лице Анны сменилось довольно-таки грозным выражением.

– Эти людишки… – Она смолкла, вздохнула и произнесла какое-то неизвестное Корделии слово. – Теперь я, пожалуй, сочувствую вашему брату, а этого мне хотелось меньше всего. Быстрее, задайте мне какой-нибудь вопрос.

– Почему вы хотели со мной встретиться? – спросила Корделия. – Я моложе вас, и вы наверняка знакомы с множеством более интересных людей.

Анна поднялась с дивана, шелестя халатом.

– Мне нужно переодеться, – объявила она и скрылась в спальне. Она закрыла за собой дверь, но, поскольку стены в квартире были тонкими, Корделия прекрасно слышала каждое слово.

– Ну что ж, сначала мне захотелось узнать вас поближе потому, что вы, так сказать, новичок в нашем обществе, и мне было интересно, достаточно ли вы хороши для нашего Джейми или для нашего Мэтью.

– Хороша в каком смысле?

– В смысле брака, конечно же, – ответила Анна. – Что-либо иное вызвало бы здесь скандал.

Корделия хотела что-нибудь ответить, но не нашла слов. Она услышала, как Анна рассмеялась. У нее был нежный, мягкий смех, походивший на тающее сливочное масло.

– Вы слишком легко поддаетесь, не могу удержаться, чтобы вас не подразнить, – сказала она. – Мне так хочется разузнать их тайны, а также тайны Кристофера и Томаса. Без всякого злого умысла, естественно. Они мои любимцы, эти четверо, но вы, должно быть, сами это заметили. Увы, в Лондоне в нынешнем сезоне урожай девушек на выданье довольно скудный – разумеется, я не имею в виду Люси, она восхитительна, но она никогда не будет смотреть на этих мальчишек иначе, чем на братьев.

– Вполне разумно с ее стороны, – пробормотала Корделия, – особенно если речь идет о Джеймсе.

– Тем не менее, им нужна муза, – продолжала Анна. – Девушка, которая будет дарить им вдохновение. Которая будет посвящена во все их секреты. Вы не хотели бы стать музой?