Золотая удавка

Да, прав Наполеонов, никуда не делась из их крови классовая ненависть, бурлившая в крови их дедов и прадедов.

Мирослава была в Художественном музее уже не раз, но не стала роптать, когда Миндаугас купил билеты на всю экспозицию, а это два этажа со множеством залов.

Они ходили по музею четыре с половиной часа, пока окончательно не выдохлись и не потеряли способность впитывать прекрасное…

– Остальное – в следующий раз, – проговорил сжалившийся над Мирославой Миндаугас.

– А ты еще полон сил? – усмехнулась она.

– Не то чтобы очень, но… – улыбнулся он в ответ.

После музея они посидели в «Старой кофейне», потом отправились бродить по набережной.

Серая Волга сонно шевелилась, накатывая пенные волны на песок.

На другом берегу виднелась полоска безлиственного леса, а дальше синели горы.

С реки дул холодный ветер, поэтому гулять было некомфортно, и они решили возвращаться.

А когда подъехали к дому – увидели живописную картину. Шура Наполеонов, голодный и злой, бегал вокруг своей машины, ругаясь почему-то по-английски. Скорее всего, чтобы не распугать непристойными выражениями местных сорок, слетевшихся на него поглазеть.

Время от времени он забирался в автомобиль и гудел клаксоном, потом набирал один за другим номера телефонов и снова начинал бегать и ругаться.

Мирослава прыснула.

А Морис проговорил виновато:

– Мы же отключили в музее сотовые телефоны и забыли их включить.

Из-за забора Шуре отвечал степенным мяуканьем Дон. Он словно хотел образумить негодующего Наполеонова и донести до него очевидное: хозяев нет дома.

Но Шуру успокоить было не так-то просто.

– Чего ты мявкаешь? – огрызался он на кота. – Лучше открой ворота.

– Мяв, – коротко ответил Дон, – мол, не могу.

Как ни странно, но Наполеонов его понял и завопил:

– А что ты вообще можешь?!

Кот счел ниже своего достоинства продолжать разговор на повышенных тонах и гордо удалился на крыльцо.

– Ты меня слышишь?! – крикнул Шура.

Дон промолчал.

Зато ответила Мирослава:

– Слышу, слышу.

Шура резко повернулся и увидел неслышно подъехавший к нему почти вплотную «БМВ».

– Где вас носит целый день? – спросил он тоном, далеким от дружелюбного.

– В музей ходили.

– Куда?!

– В музей. А потом пообедали в «Старой кофейне».

– Пообедали?! – взъярился Шура.

– Потом гуляли по набережной.

– А почему не по Бродвею?!

– А мы – патриоты.

– И за что только Шумская вам деньги платит?!

– За то же, за что тебе платит государство из денег налогоплательщиков.

– Все! – сказал Морис. – Брейк!

Шура запыхтел как паровоз и обратился к Миндаугасу:

– Только не говори, что есть в доме абсолютно нечего.

– Почему же нечего, – миролюбиво отозвался Миндаугас, – сейчас разогрею тушеное мясо и быстро приготовлю цветную капусту.

– А что из сладкого?

– Полная коробка заварных кексов и мороженое.

– Я тебя люблю, – умиротворенно вздохнул Шура.

Мирослава весело расхохоталась.

А Морис молча отворил ворота, и два автомобиля один за другим въехали во двор.

Дон бросился навстречу хозяйке и запрыгнул ей на плечо, откуда сердито стал коситься на Наполеонова.

– Будешь теперь у него прощенья просить, – хмыкнула Волгина.

– Как же, сейчас, – отозвался Шура. Однако про себя подумал, что помириться с котом так или иначе придется…

С этим теневым хозяином дома лучше жить в мире.

Вскоре кухня наполнилась восхитительными ароматами тушеного мяса, лука, овощей, и все сели за стол. К приятным запахам прибавился тонкий аромат жасмина, который источал пар, поднимавшийся над чашками с чаем.

Шура погрузился в благостное состояние духа, тем более что и кот, получивший свою порцию вкусного мяса, решил забыть старые обиды и больше не фыркал на него презрительно.

Но Волгина решила, что пора вывести друга детства из мира сладких грез в реальность.

– Верещака нашли? – спросила Мирослава у следователя.

– Нет пока, – ответил он неохотно.

Она укоризненно покачала головой.

– А у тебя есть идеи? – спросил он.

– Вырисовываются.

– Поделись.

– Фигушки.

– А еще подруга детства. – Шура сделал вид, что обиделся.

Мирослава фыркнула, а потом сказала:

– Вот проверю, тогда скажу. Может, еще за помощью к тебе обращусь.

– Обращайся, – разрешил он великодушно, зная наперед, что все лавры достанутся ему.

И она обратилась через неделю:

– Шур, мне нужны сотрудники и ордер.

– Какой еще ордер? – удивился он.

– Для проникновения на дачу.

– Так…

– Там Верещак.

– Откуда ты знаешь?

– Интуиция…

– На основании интуиции ордер не выдается.

– Так вроде Верещак числится у тебя в подозреваемых?

– Не так, чтобы… – протянул он нерешительно.

– Тогда хотя бы сотрудников, а лучше – ОМОН.

– Все, приехали! ОМОН-то зачем?

– Для обезвреживания вооруженной до зубов охраны.

– Откуда ты знаешь, что они вооружены?

– Из своих источников, – парировала она.

– И больше ничего, никаких препятствий? – усмехнулся он.

– С волкодавами я сама справлюсь, – беззаботно отмахнулась она.

– С какими волкодавами? – поперхнулся следователь.

– Ну, там еще собачки.