Золотая устрица

Тамара колебалась, и я вдруг подумала, что она в этот момент минусует свой гонорар за ту работу, что успела провести лишь частично. Каждый человек, соглашаясь на подобную авантюру, вынашивает в душе определенный финансовый план. Вот я, к примеру, коплю деньги на квартиру хотя бы в Подмосковье. Сначала хотела пустить корни в Ярославле, но потом подумала, что Москва все же круче. Вернее, даже в Подмосковье.

— Тома, ты чего медлишь?! Бежим!

И я, стараясь не думать, что за нами следят, бросилась вон из комнаты, за мной бежала и Тамара, я слышала мягкий упругий звук ее босых ног, касающихся ковра.

Мы добежали до двери, я схватилась за ручку, рванула ее на себя, и она — открылась! В лицо мне пахнуло свежим сырым воздухом подмерзшего сада, земли. Я высунула голову наружу и запрокинула к небу — оно было синее, звездное, спокойное. Тишина оглушала, словно мне кто-то невидимый закрыл ладонями уши.

— Мы свободны, — прошептала я дрожащим от волнения голосом. — Тома, давай обуваться-одеваться… Даже если окажется, что ворота заперты, все равно сбежим! Я лично смогу перелезть через ворота.

— А теперь представь, что за нами и сейчас наблюдают. Кто-то, расположившись на диване с холодным пивком и салями, смотрит такое вот своеобразное кино, где мы выступаем в главной роли. Представляешь, как они потешаются, глядя на наши перепуганные физиономии… Как презирают нас за то, что мы тут вляпались в это дерьмо, и все это ради денег…

— И что ты предлагаешь? Вернуться в дом и оставаться там с трупом?

— Я предлагаю вытащить труп из дома и закинуть куда-нибудь в кусты.

— То есть ты не хочешь, чтобы мы обратились в полицию?

— Если честно, то мне нужны деньги. И все условия, какие мне были озвучены при подписании договора, меня устраивали. Я могла здесь спокойно есть, пить, время от времени выполняя какие-то несложные обязанности по уборке дома. Имела право привести Костю. Главным было молчание. Кроме того, признаюсь, я же и сама слегка развлекалась, наблюдая за тобой…

И тут она снова, прямо на моих глазах, стала превращаться в ту стерву, в ту Тамарку, которая изводила меня последние пару дней своей дерзостью и нахальством, надсмехаясь надо мной, открыто издеваясь.

— Ты ничего не знаешь… — начала я и почувствовала, как волосы на моей голове зашевелились. Словно тонкая юркая змейка заскользила по моей голове. Я вся покрылась мурашками.

— Как будто бы ты что-то знаешь… — гнусно усмехнулась она, отворачиваясь от меня, словно ее тошнило от одного моего вида.

— Моя подруга прошла через весь этот ад… Она мне мало что рассказала, но вернулась она со сломанной психикой. Она просто сошла с ума! И сейчас она в психиатрической клинике.

— Да что ты говоришь? Наверное, поэтому ты после того, как увидела ее, с бритой головой и скрученную в смирительную рубашку, решила повторить весь этот путь, чтобы в конечном итоге и тебя обрили? Да? Ты серьезно?

Настал момент, когда я приблизилась к тому, чтобы рассказать о втором, теперь уже настоящем телевизионном шоу, о тех киношниках, которые должны были наблюдать за моими «приключениями» с тем, чтобы потом слить все свои видеозаписи в эфир.

Мой рассказ произвел сильное впечатление на мою домработницу (Господи, как же приятно даже писать это слово!).

— Шоу в шоу! Это бомба! Ну, ты крутая! — Тамара весьма эмоционально реагировала. Ее и без того огромные ноздри раздувались при шумном выдохе, словно резиновые.

И тут вдруг я потеряла дар речи, догадка, страшная в своей правдоподобности, буквально парализовала меня. А что, если тот мужчина, труп которого лежал под монстерой, и есть один из моих киношников?

Но тогда кто же его убил? Костик?

— Послушай… — перебила я Тамару, непрерывным потоком продолжающую выражать свой восторг и удивление по поводу надежно спрятавшихся в доме операторов. — А как ты Костику объяснила, что делаешь в этом доме?

Теперь уже личностью Костика я заинтересовалась всерьез.

— Сказала, что меня наняли здесь прибираться, вот и все. И что не мое дело, кто здесь будет жить и что делать. Он парень простой, ему бы вкусно поесть да потрахаться, остальное по барабану. Так что, если ты думаешь, что это он этого, под пальмой…

— Во-первых, это не пальма, а монстера, — зачем-то решила уточнить я. Вероятно, на тот момент мне важно было хотя бы некоторое подобие порядка и точности. — А не могло так случиться, что он тоже работает на наших хозяев? Вряд ли они позволили бы впускать в свой дом кого попало. Тебя вообще проверяли?

— А тебя?

— Нет… Не проверяли.

— Тебе надо бы его еще раз осмотреть, чтобы понять, не киношник ли он, — наконец произнесла Тамара здравую мысль, словно подслушав мои собственные мысли. — Не думаю, что тебе в любовники прислали такого пожилого человека и в последний момент проломили ему голову…

— Но если это киношник, то почему так нарядно одет? Я представляла себе этих ребят-операторов в курточках, джинсах и свитерах, молодых, спортивного телосложения. А этот господин в костюме…

Картинка не укладывалась ни в один из возможных сюжетов. Мы были совершенно сбиты с толку.