Золотая змея. Голодные собаки

Нас приятно обдувает легкий ветерок, и вскоре мы засыпаем. Только инженер все ворочается в темноте — не иначе как ему мерещится золотая пыль — и чуть слышно шепчет:

— Золотая змея!

XVI. ЗОЛОТАЯ ЗМЕЯ

Проснувшись утром, мы обнаружили, что дона Освальдо с нами нет. Что бы такое могло с ним приключиться? Одеяло его лежало, аккуратно сложенное, видно, он никуда особенно не торопился. Наверное, просто решил пройтись, пока не жарко. Больше мы говорить об этом не стали и разошлись каждый по своим делам.

Солнце стояло уже высоко, когда я снова увидел инженера — он шагал по дорожке вдоль моей изгороди. Как изменился дон Освальдо! Раньше он резко выделялся среди здешних людей и природы. Кроме нового платья и новой конской сбруи, было тогда в нем самом что-то такое, из-за чего казалось, будто он на все глядит свысока. А теперь совсем другое дело. Теперь он ничем не выделяется и даже ходит по-нашему, пружинисто, чуть сутулясь. Видно, он пообвыкся в наших краях, и долина не отвергает его больше, не смотрит на него как на чужака, а наоборот, принимает как своего, хочет, чтобы он прижился здесь, привязался к нашей земле. Не знаю, чем это объяснить, но даже бородка дона Освальдо больше не кажется русой. Вчера вечером эти перемены меня радовали, а сегодня примешалась какая-то грусть, будто мне открылась его судьба, судьба человека, обреченного погибнуть где-то на полпути, человека, который и сам толком не знает, куда идет, а дорогу обратно почти совсем забыл.

Я как раз был в саду, срезал бананы, когда дон Освальдо, увидев меня, подошел и помог донести тяжелые связки плодов до дома.

Он уселся на маленькую скамеечку, и когда я поинтересовался, что его подняло в такую рань, ответил: «Просто решил побродить немного». Потом он о чем-то глубоко задумался. О «Золотой змее», конечно, о чем же еще!

Он молча смотрит, как я развешиваю бананы на галерее, где и без того висит немало связок и некоторые уже совсем созрели. Он бледен, видно, очень устал. Все так же молча, инженер принимается есть бананы, которыми я его угощаю, потом просит воды и пьет жадно, большими глотками, держа в обеих руках мою новенькую тыквенную флягу.

— Ну, я пошел. — Дон Освальдо быстро встает и выходит на дорогу.

— А золото искать когда отправитесь?

— Не знаю, может быть, сегодня к вечеру.

Но он не ушел ни в тот день, ни на следующий. И целую неделю с утра до ночи все говорил о своем деле, строил всякие планы. Ночью же, рассказывал старик, вставал с постели и уходил куда-то, а возвращался только к утру. Но на этот раз инженер собирается как будто всерьез. Решено отправиться завтра, и в помощь себе дон Освальдо нанял Пабло и Хулиана.

Утро выдалось тихое, ясное. Солнце, только что выбравшись на голубой простор неба, кое-где затуманенного жидкой пеленой облаков, залило долину ярким светом. Пели птицы, река мирно журчала. От земли тянуло душистой свежестью, сады зеленели особенно весело и буйно. За завтраком инженер разговаривал шумно, оживленно, казалось, бьющая через край радость этого апрельского дня передалась и ему. Подошли помощники дона Освальдо, и уже совсем было решили двигаться, когда на дороге появилась Ормесинда со своими козами…

Девушка отделилась от стада, подошла к нам, держа шляпу в руке, и поздоровалась звонким, чистым голоском. Она отозвала дона Освальдо в сторонку и протянула ему сверток. Смуглое лицо ее вспыхнуло, на глазах навернулись слезы. Тихо и робко она сказала:

— Это вам на дорожку, сеньор…

И заспешила обратно, к своему стаду, быстрая, легкая, и опять принялась отгонять коз от огородов. Дон Освальдо долго смотрел ей вслед, а когда обернулся, мы увидели, как он побледнел. Взглянув на Пабло и Хулиана, он произнес только одно слово:

— Идем!

Забрав дорожные сумки, они двинулись в путь. Инженер положил сверток в свою сумку и, проходя мимо нас, коротко попрощался:

— До скорой встречи, спасибо за все…

Потом парни рассказывали, что в одну из первых ночей, там, на берегу реки, дон Освальдо не выдержал и сказал:

— Уж как я старался ничего не принимать близко к сердцу, так вот на тебе… Как вы думаете, любит меня Ормесинда?

Они ответили, что, конечно, любит, раз так позаботилась о нем. В ту ночь инженер до утра глаз не сомкнул.

* * *

Дон Освальдо работал быстро. Он внимательно осмотрел пески на берегу реки выше Калемара, отобрал много проб. Результат был удивительный. А в заводях золота скопилось столько, что просто не верилось. И вся эта чудесная золотая дорожка тянулась до самого Патаса, а может быть, и дальше.

И вот однажды, уже на обратном пути, в час, когда знойный воздух кипел, как расплавленный металл, они решили спрятаться от солнечных лучей под тенистым гуаранго, на берегу реки.