Золотко в космосе, или #держи_ведьму

Вот оно что. Значит это похищение произошло с попустительства драконов. А Ярослава как раз Снежка отвлекла. Не зря брат восхищался умом драконида, мне ещё тогда нужно было догадаться, что это не к добру.

Аль-тар отошел к кровати, демонстрируя мне всего себя со спины, наклонился, вытащил из под подушки и подкинул на руке небольшой, но судя по всему тяжелый футляр.

— Вот он, твой кулон, — взглянул на меня золотоглазый. — В экранированном боксе, чтобы не мешал нам. Ты можешь взять его прямо сейчас или когда закончится отмеренное нам время. Но всё же, — он шагнул ко мне, и взгляд стал почти умоляющим, — я прошу тебя, Василиса, дай мне шанс.

Я обхватила себя руками, обнаженной кожей остро почувствовав свою незащищенность и растерянность. В словах Аррадора не было лжи, и это пугало. Он поднял руку и ладонью коснулся моей щеки.

— Ты — моя путеводная звезда, Василиса Пасная, — улыбнулся мне он. — Позволь мне разделить с тобой вечный бескрайний космос…

Я замерла, чувствуя его дыхание у своих губ, и взглянула в золотые глаза. Шанс? Какая интересная постановка вопроса. Мне казалось, что раздевать женщину следует после её положительного ответа, но Аррадор, нисколько не сомневаясь в своем праве, сам ответил на этот вопрос и уже использовал свой шанс.

Разделить космос? Зачем? Счастливое понимание заполнило мою душу. Зачем мне себя делить?

Я аккуратно выхватила футляр, нащупала и нажала крошечную кнопку и, когда крышка открылась, выхватила временное вместилище моего репти. Всей душой чувствуя его облегчение, радость от того, что я сделала окончательный выбор, и возмущение от того, что выбор этот я делала совершенно голой.

— Прощай, Аррадор, — улыбнулась я дракониду в губы. — Покоряй новые звезды, а мне пора.

Я подняла голову к прозрачному потолку, взглядом обнимая искрящуюся звездами, черную, как крылья Габриэля, вселенную, всей сутью откликаясь на его чувства, впитывая и отдавая такую же бесконечную любовь.

Любви не нужны корабли, любви не нужны иолры, для неё не существует расстояний и преград. Вот он, мой источник. Моя сила. Драконица Травинка говорила мне — вернись в источник, чтобы оказаться там, где хочешь. Теперь я знаю, как рождаются заповедные тропы.

«Где бы ты хотела оказаться сейчас?», — звезды говорили со мной голосом Габриэля.

«С тобой!», — ответила я небу и шагнула туда, где была нужна.

46

Аррадор успел зажмуриться, но все равно ослепительно яркая вспышка там, где стояла зеленоглазая девушка, надолго лишила его зрения. Глаза слезились, перед ними плавали зловещие черные пятна, а все остальные органы чувств и разум аль-тара говорили ему, что случилось то чудо, ради которого и было всё затеяно. Василиса завершила преображение и стала настоящей звездной девой. Ирри-дэй открыла легендарный звездный путь и исчезла. В безвоздушном пространстве, из замкнутого помещения каюты для элитных гостей.

Ради этого он, лучший из аль-таров империи, отлично знавший психологический портрет зеленоглазой ведуньи и чувствовавший ее душу, как собственную, совершал все те отвратительные поступки, что надежно отвратили от него ее сердце, вопреки заложенному генетическому коду.

Он лишил ее родины, надеясь, что свободолюбивая девушка инициируется и уйдет еще со Стрелы. Но она не хотела принимать свой дар. Он сбросил ее с пылающего челнока с расчетом, что страх перед смертью сломает барьеры, которые она сама себе поставила, но они оказались слишком крепки. Если бы дракон не спас ее, Аррадор сделал бы это сам. Но не для того он вез ее на планету крылатых.

И только урритовый источник, на который и оставалось надеяться, сумел прорвать возведенный ею щит, и ведунья раскрыла дар. Недостаточно. Она увидела дверь, но не открыла.

И, наконец, узнав от Ярослава, что Чернозмей умер на Земле, чтобы найти Василису среди звезд, аль-тар сыграл на ее чувствах к репти, на их незримой связи и похитил девчонку снова. Это, наконец, сработало.

Ощупью Аррадор нашел кровать, сел, опустив голову в ладони, и вытер сочившуюся из обожженных глаз влагу, предварительно экранировав разум от обеспокоенных собратьев по триумию. Даже им не позволено знать о слабости аль-тара.

Она сделала выбор и ушла. Сумела уйти. Навсегда.

И он ее отпустил.

Аррадор знал: если бы он привязал ее к себе, она никогда не стала бы ирри-дэй и никогда не открыла бы звездную дверь.

Он был очень сильным аль-таром. Никто, даже его собратья, объединявшие с ним разумы, так никогда и не догадался, что на самом деле чувствует их друг, когда смотрит на зеленоглазую золотоволосую ведунью, когда говорит с ней, думает о ней, вспоминает ее.

Он стал для нее чудовищем.

Иначе он так не смог бы отказаться от той, кто была его душой, с кем мир обретал объем и краски, а сердце — полноту жизни. От той, без кого холодный и равнодушный космос навсегда останется холодным и равнодушным, потому что он оживает и дарит чувство божественного единения и могущества только тем, кто чувствует одним на двоих сердцем. От той, чья любовь дает крылья.

Никто. Никогда. Не узнает.