Золото

— Послушайте, генерал, вы столько пережили, не упорствуйте вы в этом деле, которое принесло вам несчастье. Вот что вам нужно будет сделать, я долго размышлял над этим. Вы отказываетесь от всех судебных исков против частных лиц. Вы отказываетесь от всех прав на земельные территории, которые уже давно перешли к другим владельцам и теперь прошли новую регистрацию; вы окончательно оставляете идею о ваших правах на золото, будь то уже добытое или каковое еще будет добыто, поверьте мне, даже сами власти штата и правительство никогда не станут в это вмешиваться; заявите, что готовы договориться, потом запросим, ну, пожалуй, пожалуй, миллион долларов выплат в качестве возмещения ущерба, и я могу обещать вам, что с моей помощью вам его выплатят. Если у вас есть охота работать, вы также можете затребовать новые территории и легко их получите, ибо сами прекрасно знаете, что недостатка в земле мы не испытываем, слава Богу, тут хватит места еще для многих и многих; но не продолжайте этого дела, которое ничем для вас не кончится. Вы хорошо понимаете, что на карту поставлено слишком много частных интересов и что в Вашингтоне все интригуют против вас. Послушайте меня, отступитесь.

— Судья Томпсон, — неизменно отвечает на это генерал, — судья Томпсон, вы судили по совести и вынесли приговор. А теперь говорите мне про деньги. Скажите на милость, чего я требую? Я требую справедливости, и ничего другого. Самая высшая инстанция в этой стране должна объявить, правы вы были или не правы. И она объявит об этом. Впрочем, я ведь не к людскому суду обращаюсь, а к Божьему. Мне необходимо идти в этом деле до конца, ибо если в этом мире мне не воздадут по справедливости, то у меня останется утешение в мысли, что мне воздастся на небесах и настанет день, когда я сяду по правую руку Вседержителя.

— Но подумайте же о ваших детях, о Мине, которая вот-вот выйдет замуж, а вы станете дедушкой.

— Судья Томпсон, человек вроде меня — проклятое существо и не должен иметь детей. Это была единственная ошибка моей жизни. Артур был убит, Эмиль покончил с собой, вы сами сообщили мне, что и Виктора должно считать мертвым, ведь он погиб при кораблекрушении «Золотых ворот», когда корабль вышел из Магелланова пролива в открытое море. Доводя до конца свое дело, я уже не смогу причинить вреда Мине, поскольку у меня нет ничего и я ей ничего не даю; но если я выиграю, то, напротив, стану работать ради внуков и правнуков моих и ради семижды семи поколений вперед.

— Да на что вы жить-то будете?

— Господь даст мне все, позаботится о самом необходимом, ведь кормит же Он птиц небесных.

— Умоляю вас, не уезжайте; вы можете оставаться здесь сколько пожелаете.

— Нет, нет, я поеду в Вашингтон, под Рождество, когда Мина уже выйдет замуж. Тогда и увидим, что за судьи в Вашингтоне.

65

Мина вышла замуж за своего дантиста, а генерал уехал в Вашингтон под Рождество, как и говорил. Он вооружился рекомендательным письмом мэра Сан-Франциско, а в кармане у него приговор судьи Томпсона рядом с томиком Апокалипсиса. Томпсону удалось-таки выхлопотать у правительства штата пенсию для старого генерала, это 3000 долларов в год пожизненно.

ГЛАВА XVI

66

Проходят годы. Весь Вашингтон знает генерала, его приземистое обрюзгшее тело, его больные ноги, шаркающие в стоптанных сапогах, его покрытый пятнами и перхотью редингот, его мясистую лысую голову, трясущуюся под продавленной фетровой шляпой. И весь Вашингтон знает его, и все официальные учреждения.

Поначалу из-за интриг, которые плели его враги, он был принят плохо. Но прошли многие годы, и столько воды утекло, и соперники его умерли, а чиновники сменились. Теперь уже никто не знает толком, чего он хочет, этот сумасшедший старик, вы его знаете, этот старый генерал, отличившийся на мексиканской войне, который все бурчит что-то о золотых приисках. По всему видать, человек он непростой и с соображением, рациональное зерно тут есть. И конторы затевают с ним крупную игру, гоняя от двери к двери, от одной инстанции к другой. Генерал обошел все закоулки Дворца правосудия и лестницы всех министерств: он ходит туда-сюда, поднимается, спускается, стучится, вступает в споры, терпеливо ждет за дверьми, обегает тысячи контор, тысячи раз возвращается обратно, словно попавший в ловушку зверек.

Но он не теряет надежды.

67

Все эти годы Иоганн Август Сутер жил на свою генеральскую пенсию. Жил — слишком громко сказано, ибо в действительности вся пенсия из года в год уходила на сомнительной репутации адвокатов, продажных посредников, третьестепенных министерских чиновников, которые все как один гарантировали ему, что процесс удастся выиграть.