Золото

Сложен путь становления и у мятущейся по жизни Лидии с ее необычной, своенравной натурой. Вначале она — мещанка, жаждущая жить для себя одной, получать от жизни все удовольствия, неправильно понимающая свободу любви. Постепенно Лидия меняет свое мировоззрение, становится сознательной, включается в активную общественную жизнь и с помощью друзей выходит на правильную дорогу, помогает изобличить во вредительстве своего бывшего мужа. У нее еще недостаточно знаний, нет необходимого опыта работы с людьми, но она уже осознает это, понимает, что ей надо учиться, и поэтому смотрит в будущее уверенно, оно ясно ей.

И это вполне естественно. Советская действительность к тому времени (середина двадцатых годов) настойчиво проникала в самые глухие таежные уголки, зажигала сердца даже наиболее отсталых людей. Разве не такой же, как Лидия, стала бы ее подруга детства — Мотя, которая в силу сложившихся обстоятельств сделалась проституткой? Уже один тот факт, что она не испугалась звериных таежных законов и, нарушив их, ушла от своего покровителя к любимому человеку, говорит о существенной, невозвратимой ломке прежних приисковых канонов. Лед тронулся! В жизнь золотоискателей старой, дореволюционной закалки типа Ивана — убийцы Моти, бурно ворвалось свежее веяние иной, социалистической морали. Этого не остановить ничем: ни убийствами, ни запугиванием, ибо как бы старое, отживающее ни сопротивлялось, — победит молодое, новое.

Думается, что автором упрощен показ перевоспитания Николая Мигалова. Он, как и Мишка Косолапый, как и многие другие, — типичный старатель со всеми его недостатками и пороками: стремлением «поалтарить», побольше утаить намытого золота, погулять, поскандалить. Переломный период в его мыслях наступает с приходом концессионеров. Возмущенный их наглым поведением, он пишет в газету статью, убеждается в том, что этим приносит большую пользу, и становится в конце концов профессиональным журналистом. Однако процесс перерождения Мигалова автором не показан. Уже в начале романа Мигалов исчезает со страниц книги и появляется в самом конце человеком высокоидейным, до конца убежденным в правильности линии партии. Ясности его мысли завидует даже Лидия, почувствовавшая свою политическую отсталость в сравнении с Николаем. Конечно, по ходу действия так оно и должно было случиться. Но образ этого героя был бы полноценным в том случае, если бы он менялся на глазах у читателя, а не за страницами книги.

Более чем скупо представлены читателю секретарь партийной ячейки, управляющий прииском. Писатель как бы побоялся браться за лепку этих образов, хотя именно эти люди и руководили переделкой сознания масс, в неимоверно тяжелых условиях проводили в жизнь линию партии, стояли на страже интересов пролетарского государства.

Несколько в стороне от других героев книги стоит Жорж Соломатин. Он один из немногих приисковых рабочих, которые остались верны буйной, разгульной приисковой жизни, с их неизменными страстями, с принципом жить только для себя, для своего удовольствия, ради хищничества и наживы. Именно эта мораль и привела Жоржа Соломатина к потере человеческого образа, к людоедству. Новое советское общество, все прочнее становившееся тогда на путь коммунистической морали, жестоко осудило людоедские взгляды жоржей соломатиных, убрало их со своей дороги.

Выпукло дан в романе образ старого спеца, затаившего злобу на советскую власть, надеющегося, что концессия — это один из первых шагов к уничтожению Советов. Чтобы быть в милости у концессионной администрации, выслужиться перед нею, он наряду с прямым вредительством согласен на моральное падение своей жены Лидии, готов выполнить любое подлое задание.

На сибирских золотых приисках в те годы работало много китайцев и корейцев. Значительная часть их — люди честные, добросовестные. Нужда заставила их покинуть свою родину, и в поисках заработка они оказались в Сибири. Но отдельные из них появились на Лене и Алдане далеко не с благими намерениями. Это — контрабандисты, доставлявшие на прииски спирт и опиум, а за границу — скупленное за бесценок золото. Это — охотники за людьми, подстерегавшие на глухих таежных тропах китайцев и корейцев, возвращающихся с заработком к своим семьям. Это, наконец, люди, которые не по своей инициативе помогали концессионерам творить их черные делишки. Автор подмечает классовое расслоение внутри национальных групп приисковых рабочих и в то же время показывает дружбу китайских и русских трудящихся, их взаимовыручку и помощь в трудные минуты.

«Золото» Л. Завадовского в середине тридцатых годов было отрадным явлением в советской литературе. Его заметила критика и положительно отозвалась о нем, полюбил читатель. С течением времени значение романа не снизилось. Он отражает одну из вех в истории нашей страны — борьбу Коммунистической партии и советского государства за восстановление золотодобывающей промышленности.

И. Смирнов