Золото

После того, как я все ему рассказал, Джадд был более чем счастлив присоединиться ко мне в свершении возмездия. Он жаждал уничтожить улицы, на которых пользовались Аурен и разрушали ее детство, вынудив поверить, что ее ценность заключается в том, чтобы ублажать других.

От одной только мысли, что она жила тут в страхе и была вынуждена сносить эти ужасы, моя ярость свивается в венах так туго, что каждая жилка в теле сжимается.

Мы садимся на тимбервингов, и Джадд смотрит на меня. Я сжимаю поводья, обхватив зверя бедрами и вздрагивая от непроходящей боли в груди.

– Ты в порядке?

Я стискиваю зубы. Подавляю боль.

– Нет.

И не буду. Пока не доберусь до нее. Пока не найду ее и свою мать.

Он внимательно на меня смотрит.

– Ты же не планируешь возвращаться в Четвертое королевство?

Я качаю головой.

– Ты лети. – Я показываю на тело, ничком лежащее на спине его тимбервинга. – И забери нашу поклажу. Он станет отличным подарком для Оза.

Привязанный к седлу Ману, словно по сигналу, начинает вертеться. Он пытается поднять голову и останавливает на мне злой взгляд карих глаз. Его смуглые щеки покрыты светлым песком, который липнет к распущенным черным волосам, пока сам он висит как мешок с картошкой.

Покинув замок Галленриф, я выдернул гниль, которой отравил его, чтобы она его не убила. За мной никто не гнался. Не знаю, может, Кайла забрала всех своих тимбервингов, поэтому они не могли… или Кеон с солдатами боялись, что я прикончу Ману, если они помчатся за мной.

Не отравленный гнилью или ядом, Ману, придя в сознание, был вынужден проживать каждую секунду своего похищения. Он кричал на меня, пока у него не охрип голос, поэтому я запихнул ему в рот тряпку, обвязав вокруг головы, а еще связал ему руки и ноги. Ману был вынужден смотреть, как я убиваю людей в его же родном королевстве.

Джадд оглядывается на Ману, который пытается докричаться до нас сквозь кляп.

– Не разговаривай с набитым ртом, – цокнув, говорит он.

Ману свирепо смотрит на него.

Джадд поворачивается ко мне и говорит тише:

– А… что насчет разлома?

Я резко качаю головой. Как бы я ни старался, сколько бы усилий ни прикладывал, чтобы исторгнуть хотя бы малость той силы, которая всегда во мне присутствовала, все мои попытки были напрасны.

Я до сих пор пуст.

– Сила вернется, – старается подбодрить Джадд. Райатт пытался сделать то же самое. Да и я пытался так же себя успокоить.

– Разумеется, – отвечаю я.

Интересно, когда это стало казаться ложью.

Кивнув на прощание и щелкнув поводьями, Джадд взмывает в воздух и исчезает в ночном небе, направляясь в сторону Четвертого королевства.

Я оглядываюсь к Дерфорту и снова хмурюсь, задаваясь вопросом, как, черт возьми, они вообще переправили сюда Аурен? Ни один ребенок не должен быть разлучен со своей семьей, но при этом и не должен лишиться привычного мира.

Как они переправили ее из Эннвина в Орею?

Этот вопрос мучил меня с тех пор, как я впервые ее увидел. С тех пор, как впервые услышал ее историю.

Жаль, что Мидас убил Закира Уэста. Если бы этот подонок еще жил, я бы выяснил, у кого он купил Аурен, и тогда у меня была бы какая-нибудь зацепка. Но ее нет. Сколько бы я не пытался узнать, след теряется. Я задал Аурен много вопросов и проверил каждую мелочь, но так ничего и не выяснил.

Гнев пронзает, как нож, и посреди груди сильно жжет. Боль растекается ручейками, как кислота, растворяющая кожу.

Не знаю, как Аурен сюда попала, но знаю, что теперь ее больше нет.

Пока я не смогу открыть еще один портал, чтобы добраться до нее, это все, что у меня есть. Моя миссия заключалась в том, чтобы выследить всех, кто причинил ей боль, всех, кто заставил ее чувствовать себя униженной.

И хотя сегодня вечером я пронесся по улицам, где царила преступность, и уничтожил всех подонков, причастных к торговле плотью, даже это не утолило мою жгучую жажду мести.

Мне нужно еще.

Моя разлука с ней – это тлеющий гнев, который вот-вот прорвется наружу и заставит меня дымиться, пока я не превращусь в отравленный пепел. Джадд сказал бы, что моя сила слишком воздействует на меня, но он не знает и половины. Не знаю, что произошло, когда я почувствовал, как разрыв смыкается. Когда почувствовал, что она покинула меня.

Дернув поводья, я взлетаю, рассекая небо. Пока мы прорываемся сквозь влажные облака, я направляю тимбервинга в нужную сторону и устраиваюсь поудобнее, выпуская шипы, которые прорезают кожу, как болезненные иглы. Кровь пропитывает рубаху и стекает по лбу, но я почти ее не чувствую, потому что меня мучает иная боль – та, что намного сильнее.

Словно мое сердце и моя чертова душа вырваны из груди. Я пустой, во мне нет ничего, кроме эха ее голоса и собственносй ярости. Представляю, что сейчас моя аура – скорее всего черный-пречерный сгусток злобы, потому что этот гнев… он поглотит меня полностью.

И я позволю ему это сделать.

Глава 13

Царица Малина

Я несколько дней не видела наемника.

Он молча оставил меня тут, и, подозреваю, что сделал это специально, мне в отместку, чтобы доказать свою точку зрения.

«Заставь меня поверить, что хочешь выбраться сюда из благих побуждений».