Золото

– Кровь в его венах сворачивается и сгущается. Это будет происходить до тех пор, пока они не лопнут одна за другой.

Во время моей речи лицо короля покрывается пятнами, по груди расползаются синяки. Я сжимаю его живот, и покрывшаяся волдырями кожа лопается от скопившегося под ней воздуха.

– Остановись, остановись! – хрипит король, пытаясь закричать, но у него получается лишь жалобно хныкать.

– Но муки Аурен ты ведь не остановил? – спрашиваю его я. – Так почему должен остановиться я?

– Что угодно… что угодно, – взмаливается он.

Наверное, потому что это все, что ему удается произнести.

– Мы сделаем все, что захочешь, – говорит Изольта, подхватив речь супруга, и сползает с трона, встав на колени в мольбе. – Пожалуйста! Это все королева Кайла! Именно она убедила нас, что мы должны это сделать. Это она рассказала, что Леди Обм… Аурен нужно признать виновной! Молю, пощади нас!

Я все же отпускаю кинжал и выпрямляюсь, смотря на нее.

– Ты умоляешь меня сохранить вам жизнь?

– Да!

Она так сильно сжимает руки, что кажется, вот-вот сломает палец.

Задумавшись, я наклоняю голову.

– А если я попрошу тебя использовать силу на твоем муже, пока он не умрет? Ты бы пошла на это, чтобы сохранить себе жизнь?

– Изольта… – начинает Меревен.

– Да, – мгновенно отвечает она, подняв на меня взгляд, а ее лысая голова краснеет под лучами солнца.

Я приподнимаю бровь.

– Правда? – спрашиваю я и киваю на Меревена. – Тогда сделай это. Используй на нем свою силу.

Она опускает дрожащие руки и, не теряя времени зря, прижимает друг к другу большой и указательный пальцы, насылая боль.

Меревен кричит.

Изольда продолжает щипать.

Она продолжает. Не раздумывает. Не прекращает. Как бы ни кричал ее муж. Люди на площади с ужасом взирают на нас. Матроны застыли на месте.

Наконец, я велю ей остановиться:

– Хватит.

Меревен обмякает, уже не в силах вымолвить ни слова. От него воняет моей гнилью. Он скоро умрет. Лихорадка, пятнистая кожа, волдыри, сочащиеся гнилостными выделениями, невыносимая боль… вот как оборвется его жизнь. Вот что его ждет в ближайшие минуты.

Королева так и стоит на коленях у моих ног. Без бровей, ресниц и волос на голове она выглядит моложе своих лет. Но чистый и невинный облик, который она пытается внушить, не в силах скрыть скрывающуюся за ним тьму.

Порочные души умеют распознать ее друг в друге.

Я смотрю на Матрон.

– Идите.

Они бросаются наутек с помоста.

Когда они уходят, я присаживаюсь перед королевой на корточки. Ее ноздри раздуваются, словно ей не хватает воздуха. Она отшатывается от меня и трясется как осиновый лист.

– Долго тебя убеждать не понадобилось, да? – спрашиваю я. – Я приказал тебе подвергнуть пыткам твоего мужа, и ты не раздумывая сделала это. Даже не стала молить, просить его пощадить.

– Ты с-сам мне сказал это сделать, – заикаясь, говорит она. – Ты как древний бог…

– Я тут ни при чем – просто ты хочешь спасти свою шкуру. Если бы ты хоть немного любила своего мужа, то усомнилась бы в своих действиях.

Вся гниль, что выступает из-под осыпающегося помоста, начинает медленно передвигаться, сливаясь в зловещие ручейки. Корни ползут по камню, проникая в него, а земля начинает сотрясаться.

Изольта судорожно оглядывается по сторонам, и на ее лице появляется ужас.

– Что ты делаешь? Что это?

– Ты пытала Аурен. Причинила ей боль, – мрачно говорю я, а корни постепенно проникают глубже. – Загнала ее в угол. Потому это и станет твоим наказанием.

Она резко вскидывает голову.

– Ты сказал, что пощадишь меня! Сказал, если я воспользуюсь своей силой, ты меня отпустишь!

Я пожимаю плечами.

– На самом деле я не давал такого обещания.

– Ты меня обманул!

– Уверен, с этим грехом ты прекрасно знакома. – Я спокойно поднимаюсь и смотрю на королеву, сидящую на коленях у моих ног. – А теперь молись, королева Изольта, – насмешливо говорю я. – Посмотрим, пощадит ли тебя один из этих богов.

Она падает, захлебываясь слезами, когда вокруг нее рушится камень. Гниль разлетается по помосту, вонзается в пол, ползет по стенам. Под Изольтой образуется трещина, а потом пол, на котором она стоит на коленях, внезапно проваливается.

Изольда рыдает. Цепляется за камень. Пытается выбраться, но в прогнившем полу не за что ухватиться. По ее щекам бегут слезы, заливая рот, а по лбу стекает пот. Она вся трясется от страха.

– Помоги мне! – кричит она.

Единственное, что я могу, – это помочь ей примириться со своей судьбой.

– Ты будешь замурована под грудой гнилых обломков, – спокойно говорю я, пока вокруг нас осыпаются земля и каменные глыбы.

– Ты будешь такой же беспомощной, какой вынудила чувствовать себя ее. Но, в отличие от Аурен, никто тебя не спасет. Ты умрешь под гнетом Слияния, которое похоронит тебя заживо, а моя гниль испепелит каждую твою вену. И, на мой взгляд, это справедливо.

Я поворачиваюсь и ухожу, а за моей спиной тем временем падают стены Слияния. В сводчатом потолке появляются трещины, и по площади разносится жуткий треск, отчего зрители охают и пятятся.

Я подхожу к тимбервингу, который встревоженно взмахивает крыльями. Небо пожелтело, а зараза этого королевства просачивается в облака, как гной.