Золото апачей (ЛП)

   - Цел и в безопасности, - весело сказал профессор. - Тело у тебя будет болеть в течение нескольких дней, но это не помешает тебе есть и спать. Кстати, я не советую тебе снова попадать в зыбучие пески.

   - Мне и самому этого не хотелось бы, - произнес Герберт с такой гримасой, что остальные рассмеялись.

   Через четверть часа они отправились в лагерь, и Джед по дороге тихо сказал Чарльзу:

   - Никогда не попадай в опасную ситуацию, если не убедишься, что профессор рядом. Он каждый раз нас спасает.

   - Ты совершенно прав! - прошептал в ответ Чарльз.

   Герберт был потрясен случившимся с ним. Он сталкивался со многими опасностями, но ни одна из них не была такой загадочной, почти невидимой, - тихим, но неумолилмым засасыванием в песок, от которого он был избавлен только быстротой и умением профессора Лонгворта, человека, знавшего и умевшего все на свете. Тело его болело так, что он едва мог идти.

   Чарльз помог ему вернуться в маленький лагерь, где он, измученный, присел на седло.

   - Относительно того, что случилось, Герберт, - сочувственно произнес профессор. - Это был опыт, который никто никогда не захочет получить дважды, и я полагаю, лассо едва не разрезало тебя пополам. Но мы должны были тянуть изо всех сил, Герберт, изо всех сил! И если бы не спасли тебя целиком, то хотя бы - верхнюю половину.

   - Что касается меня, - сказал Джед, - я бы предпочел, чтобы моя верхняя половина была спасена, а нижней не было вообще. Тогда я мог бы говорить, ругаться, наслаждаться красотами природы и, может быть, нанять того, кто стал бы меня таскать.

   Герберт слабо улыбнулся. Он знал, их шутки направлены на то, чтобы поднять ему настроение, и чувствовал радость, вырвавшись из лап смерти, но его тело ужасно болело.

   - Вы должны извинить меня, - сказал он, - за такое кислое лицо, но у меня нет привычки проваливаться в зыбучие пески. Возможно, когда у меня будет больше практики, я смогу относиться к этому более спокойно.

   Профессор Лонгворт сочувственно улыбнулся.

   - Такое испытание - сильное потрясение для кого угодно, - ответил он. - Все, что тебе сейчас нужно, Герберт, это полноценный ночной отдых. И он у тебя будет.

   Лошадей и мулов спутали, ради безопасности. Было маловероятно, чтобы они ушли в пески, но, учитывая, что от животных зависела не только доставка золота, но и их собственные жизни, они не стали рисковать.

   После раскаленного дня в пустыне, наступила темная и холодная ночь. Заходящее солнце, короткие сумерки, и вдруг - полный мрак и резкий холодный ветер. Все начали мерзнуть, профессор обеспокоенно поглядывал на Герберта.

   - Он очень ослаб, холод может сильно повредить ему, - шепотом, не желая, чтобы тот его услышал, сказал он Чарльзу.

   - В таком случае, нам нужно развести костер, - ответил Чарльз. - Я видел много сухих стеблей кактусов, лежащих неподалеку, а вы знаете, сколько тепла они дают, сгорая.

   Профессор, немного поколебавшись, - Чарльз этого не заметил, - согласился.

   - Ты прав. Нам нужно развести костер, он поможет Герберту прийти в себя. К тому же, нам тоже станет немного повеселее.

   Холодные ветры в пустыне стонали, словно доказывая правоту слов профессора, и Чарльз с Джедом отправились за кактусами. Профессор же пробормотал себе под нос, будто объясняя кому-то причину своего колебания:

   - Я бы предпочел не разводить огонь, если бы без этого можно было обойтись. Он выдаст наше местоположение тем, кто за нами следит, а в том, что за нами следят, я абсолютно уверен.

   Даже для профессора, пустыня, с ее песком, тьмой и стонущим ветром, казалась наполненной призраками. Чарльз и Джед быстро вернулись, принеся большое количество сухих кактусов. Они сложили их в кучу, и профессор поджег эту кучу, использовав драгоценную спичку.

   - Не хочется возиться с огненными палочками половину ночи, - объяснил он.

   Вспыхнуло пламя. Огонь в пустыне, где до его появления царили темнота, холод и одиночество - замечательная вещь. Это не просто тепло и свет, это - жизнь. Четверо, озябшие и хмурые, согрелись и воспрянули духом. Герберт, сидевший на седле, поднялся и протянул ладони к огню.

   - Как это прекрасно, - сказал он. - Огонь словно бы возвращает меня к жизни.

   - Я видел разный огонь, - сказал Джед, присев рядом с ним, - но этот красивее всех прочих. Ты только посмотри на его цвет, Герберт! Я могу видеть желтый, красный, синий, белый, зеленый, фиолетовый и сотни других, которым даже не знаю названия.

   - Я тоже, Джед, - отозвался мальчик.

   Профессор Лонгворт весело рассмеялся.

   - Это все ваши фантазии, - сказал он, - фантазии, вызванные вашими чувствами, но иногда фантазия оказывается более реальной, чем действительность. Вы когда-нибудь слышали об английском художнике, писавшем туманные закаты? Некая графиня, в его мастерской, глядя на одну из картин, сказала: "Я никогда не видела подобного заката", на что он быстро ответил: "Нет, мадам, и не надейтесь, что увидите". Некоторым из нас глаза даны, чтобы видеть, а другим - нет; кто-то видит яркие цвета и красоту там, где другой видит только уродство. То же самое можно сказать и относительно костра в пустыне.