Золото апачей (ЛП)

   - Как здорово, - сказал Джед, когда они снова двинулись в путь, - что Аризона Плейс становится все ближе и ближе, и когда я доберусь туда, парни, я буду долго отдыхать в тени под деревьями. Я вижу то, чего вы не видите, в красном раскаленном песке; я вижу человека, которого я когда-то знал. Он нанялся к скупому фермеру. Фермер кормил его хлебом из кукурузы и черной патоки. Он давал ему его каждый день. Спустя шесть месяцев Джейк, так звали того человека, сказал: "Кукуруза и патока - прекрасная еда, но если я завтра не получу что-нибудь другое, то просто тебя прибью".

   После этих слов, они прошли чуть менее мили и заметили фигуру человека. Человек шел по пустыне, и это было странное зрелище.

   - Кто бы это мог быть? - воскликнул Джед. - Это весьма любопытно и интересно!

   Профессор достал из мешка бинокль и долго смотрел на человека. Когда он опустил прибор, его глаза вспыхнули.

   - Он приближается к нам и кого-то напоминает, - сказал он. - Но я не уверен. Ничего не могу сказать, пока он не подойдет поближе.

   Человек направлялся прямо к ним, и, по мере его приближения, они увидели, что он едва передвигает ноги. На его голове виднелись остатки шлема, похожего на тот, что был на голове профессора Лонгворта, его одежда превратилась в пыльные лохмотья, от обуви почти ничего не осталось. Он был высоким, худым, а его нос напоминал клюв ястреба.

   - Профессор Крейкшенк! - произнес профессор Лонгворт весьма недружелюбным тоном.

   - Да, это я, профессор Лонгворт, - ответил Крейкшенк, - и только необходимость заставляет меня обратиться к вам за помощью. Прошу поверить, мне это столько же неприятно, сколько и вам. Но мой проводник и слуга бросили меня в горах, забрав лошадей и поклажу, заставив меня голодать. Я питался корнями, орехами и всем, что мог найти. Я думал, что умру в пустыне, но заметил вас и, как видите, сумел до вас добраться. Неужели, профессор Лонгворт, вы откажете в помощи вашему ученому собрату?

   - Разумеется, нет, - сказал профессор Лонгворт, по-прежнему холодно. - Джед, дай ему воды и еды.

   Крейкшенк пил и ел с жадностью, и мальчики почувствовали жалость к нему. У него с собой не было ничего, он объяснил это тем, что слуги забрали все; он был похож на человека, находящегося на последней стадии отчаяния.

   - Вы возьмете меня с собой? - спросил он.

   - Разумеется, - все так же холодно ответил профессор Лонгворт. - Мы не можем позволить себе бросить человека, оказавшегося в такой ситуации. Мы направляемся в Феникс.

   - Меня это вполне устраивает, - сказал Крейкшенк с глубоким вздохом. - Профессор Лонгворт, мы были соперниками, но, надеюсь, не врагами. Сейчас мы даже не соперники. Признаю, что моя экспедиция потерпела неудачу, а ваша, судя по всему, была успешной. Вижу, ваши мешки набиты образцами.

   - Да, - сухо подтвердил профессор Лонгворт, - мои сумки набиты камнями Аризоны, но я не собираюсь это с вами обсуждать. Мы - ученые, профессор Крейкшенк, и вы должны меня понять. Я должен хранить все в секрете, пока не оповещу мир о своем открытии.

   Профессор Крейкшенк весело рассмеялся.

   - Я вас понимаю, - сказал он. - Это ваше открытие, профессор Лонгворт, и я не имею права даже на самую мельчайшую долю в нем. Я потерпел поражение, вы спасли мне жизнь, так что я был бы последним человеком, если бы попытался проникнуть в ваши секреты.

   Профессор Лонгворт был с ним полностью согласен. Однако ситуация была в некоторой степени обескураживающей. Появился пятый человек, которого они не могли бросить, но который не мог разделить с ними их успех. Он был с ними и - не с ними. Они попытались найти лучший выход из ситуации, а потому Джед и оба мальчика, правильно поняв подсказку профессора, заговорили о мешках с камнями из Аризоны.

   Вскоре они возобновили свое движение к югу, углубляясь в пустыню. Отблески света слепили глаза, горячий ветер обжигал лица. Но профессор Крейкшенк был весел, он радовался своему спасению. Он выказывал возбужение, естественное для человека, избежавшего неминуемой смерти, и оно нравилось мальчикам.

   "Профессор Лонгворт не любит его, - подумал Чарльз, - но это может объясняться научным соперничеством".

   Они двигались намного медленнее. Медное солнце висело над головой, песок был похож на раскаленные волны.

   Чарльз снова вспомнил слова Анании Брауна:

   - Пространство, не имеющее края и неизменное... Темные серые равнины, такие причудливые и такие странные! Лишенные растительности, безжалостные, но прекрасные...

   В полдень они сделали привал, чтобы немного отдохнуть и покормить животных, но постоянно менявший направление ветер обжигал песком их лица, подобно горячему пеплу.

   - Думаю, к ночи мы достигнем оазиса, - задумчиво произнес профессор. - Я делал заметки, путешествуя на север, и, кажется, не ошибаюсь в нашем местонахождении. Там есть немного воды, юкка и трава для животных.

   - Такое место как раз для меня, - сказал Герберт. - Но, разве есть что-либо прекраснее гор, которые мы оставили? Разве найдется река, прекраснее той, которая течет там? Трава и деревья, прекраснее тех, что там растут?