Золото апачей (ЛП)

   - Спокойно, старина, спокойно! - крикнул в ответ Чарльз. - Крепче держись за свое дерево. Через некоторое время они обязательно уйдут.

   Герберт замолчал, однако через некоторое время рассмеялся резким, неестественным смехом.

   - Перестань! - встревожившись, крикнул ему Чарльз.

   - Я подумал, - произнес Герберт пронзительно высоким тоном. - Это последнее стадо диких бизонов. Их всех истребили, кроме этого стада, которое сохранилось здесь и теперь охотится на нас, первых людей, которых они увидели! Взгляни, вон они, живое доказательство!

   Он рассмеялся все тем же странным смехом. Чарльз тоже рассмеялся, частично из-за того, чтобы просто поддержать своего товарища, но его собственный смех показался ему таким ужасным, что, глядя на своих молчаливых стражников, он почувствовал холодный страх. Он не знал, как и когда сможет убежать, он не чувствовал приближения смерти; но сейчас во всем мире не было ничего, чего он желал бы больше, чем выбраться из этой долины.

   Герберт продолжал смеяться пронзительным резким смехом, а когда Чарльз попросил его прекратить, саркастически посоветовал ему обратить внимание, насколько четко исполняют их охранники свой долг.

   Ни один из них не покинул круга; их очертания стали еще более фантастическими в наступившей темноте, они становились все больше и больше. Небо было безоблачным, мальчикам казалось, они видят его бесконечную глубину; долину окружали высокие скалы, казавшиеся сплошной стеной, деревья превратились в сгустки мрака. Царила необычайная тишина. Ветер не играл листьями и травой. Бизоны застыли неподвижно. Тишина казалась тяжелой и зловещей. Она давила на мальчиков, им хотелось, чтобы хоть что-то ее потревожило, будь то кролик, если кролики водились здесь, олень или ночная птица. Но ничего не происходило; их окружал безмолвный круг, а сверху светила полная луна.

   Чарльз улегся между толстых ветвей и попытался заснуть. Ему показалось, что он впал в какое-то оцепенение, а когда проснулся, то вновь увидел луну и цепь молчаливых стражей. Где-то среди скал раздался шум, но это было всего лишь завывание ветра в расселине, и не принесло утешения.

   Чарльз окликнул Герберта, и был рад услышать, что товарищ отвечает ему обычным тоном.

   - Тебе пришла в голову какая-нибудь идея? - спросил Герберт.

   - Нам нужно отсюда выбираться.

   - И как мы это сделаем?

   - Мы могли бы открыть огонь из наших револьверов, но они слишком далеко, и, даже если бы нам удалось убить одного или двух, остальные все равно не ушли бы.

   - Ты прав, - отозвался Герберт. - Но знаешь, Чарли, у меня нет ни малейшей охоты убивать бизонов.

   - У меня тоже. И я был бы рад, если бы этого удалось избежать.

   Никто из них не знал, почему произнес эти слова, но, возможно, это стало кульминацией всего испытанного, некоторой нереальности происходящего, благоговения и веры в то, что нашлось казавшееся утраченным навеки. Но оба говорили от всего сердца.

   - Герберт, - произнес Чарльз, - бизон есть бизон, он не хищник. Думаю, обстоятельства сложились так, что мы сильно перепугались, но теперь нам стоит попробовать убраться отсюда, перебираясь с дерева на дерево.

   - Может быть, - согласился Герберт, - но давай еще немного подождем.

   Луна, скрывшаяся было за облаками, показалась снова, и бизоны приобрели четкие очертания, перестав казаться сгустками темноты, от чего последний час мальчиков бросало в дрожь. Тем не менее, свет по-прежнему увеличивал их до гигантских размеров, а воображение Чарльза и Герберта только помогало ему.

   Герберт прислонился к стволу; Чарльз подумал, что он, вероятно, собирается немного поспать, но затем, взглянув в его сторону, заметил, что глаза его товарища сияют тем же неестественным блеском, что и прежде, и с большей силой, чем до сих пор, почувствовал, что им следует как можно быстрее выбраться из долины. Но они еще некоторое время оставились неподвижными, не думая о том, что им надлежит сделать.

   Вера в то, что они оказались там, где чудом сохранились бизоны, которых человек лишил права на существование, превратилась в убеждение, и он не хотел встречаться взглядом с глазами мстительных животных, которых в любое мгновение мог представить своим мысленным взором. Свет луны падал на огромные скалы, высвечивая странные, угрожающие лица, которые его воображение видело в неровностях камня. Оно даже превращало силуэты деревьев в гигантские, напоминающие человеческие, формы, склонившиеся к нему, но он закрыл глаза и постарался избавиться от этого наваждения.

   Немного погодя он сказал Герберту, что им нужно спускаться, поскольку они не могут сидеть на деревьях вечно, и что глупо оставаться здесь, теряя силы и ослабляя волю непрестанным бдением. Но Герберт ответил отказом, заявив, что не может пошевелиться, пока эти звери наблюдают за ними; он видел устремленные на него миллионы красных глаз, и знал, что как только он коснется земли, их обладатели набросятся на него и затопчут до смерти. Чарльз видел нежелание Герберта, но, зная, что они должны уйти, решил не трать слов попусту.