Золото бедняков (СИ)

  Я смотрел, как Букпрайс пьет свой сладкий кофе, и ощущал, как внутри разгорается какое-то новое, незнакомое чувство к этому толстому поэту в потрепанном плаще.

  Этого не может быть! Он смеется надо мной! Он врет!

  - Но я отказался.

  - Почему? - выдавил я из себя вопрос.

  - Сейчас я принадлежу только себе, - объяснил Букпрайс. - Ем что хочу и сколько хочу, пью, курю, наполняю кубок жизни вином удовольствий и ощущения воплощаю в слова.

  - Но это же бессмертие...

  Букпрайс покачал головой.

  - Это всего лишь долгая жизнь. Рано или поздно она закончится, и что останется? Что появится в мире такого, уникального, особенного, чего без тебя не появилось бы?

  - И что это? - спросил я.

  - У каждого свой путь к бессмертию. Каждого Природа наделила набором талантов и способностей, свойственных только этому конкретному человеку, что помогут ему стать по-настоящему бессмертным. Для меня это - стихи, воплощенные в слова и рифмы переживания, ощущения, мысли.

  - Но за долгую жизнь можно написать больше стихов, научиться писать лучше, пережить больше ощущений...

  - Думаю, если идешь не в ту сторону, то за долгую жизнь напишешь больше плохих стихов или испытаешь больше пустых удовольствий. Тем более, творческий запал тоже не бесконечен. Шекспир в последние годы почти не писал, а то, что писал - лучше бы не писал. Я так не хочу.

  Незнакомое чувство внутри казалось мне очень похожим на ненависть.

  - Тогда зачем ты здесь? Зачем связался с "Прометеем"?

  Я злился все больше. Он что, действительно, меня разыгрывает?

  - Они погибают, Джонни.

  - Кто?

  - Наши друзья: поэты, художники, писатели.

  - Погибают?

  - Или даже хуже. Ты помнишь Филиппа Доменека, гениального в своем роде художника?

  Я помнил. Картины и статуи работы Доменека вызывали странную гамму чувств от отвращения диспропорциям и необычностью до восхищения скрытой грацией и внутренним смыслом.

  - Что с ним?

  - Он стал дизайнером! Зарабатывает деньги подбирая цвет занавесок богатеям! За три года ни одной картины! А Галя, его жена, ты помнишь ее?

  Я кивнул.

  - Какие глубокие идеи и свежие сюжеты она умела находить раньше! А последние годы она пишет только книги про вампиров, потому что они хорошо продаются!

  Роб почти кричал, и я приложил палец к губам и демонстративно повел взглядом в сторону людей за соседними столиками. Лишние уши нам ни к чему.

  - Пойми, Джонни, они не бессмертные, но уже живут, как будто жизнь бесконечна: откладывают надолго недописанные картины и романы, говорят "потом" стихам, что волнуют и просятся наружу сейчас. Они и сами верят, что когда-нибудь закончат недописанное, и скажут несказанное. Но "потом" не существует! Есть только сейчас!

  - Ну, может быть, они действительно заработают достаточно денег и...

  - Джонни, а ты? Сколько романов ты написал?

  - Я журналист, Роб, мы обычно пишем статьи...

  - Не обманывай, каждый журналист мечтает написать роман, сколько глав "того самого романа" ты написал за десять лет работы в "Тантале"?

  - Три, - признался я с ненавистью. - Три, черт тебя побери.

  - Поэтому я и связался с "Прометеем", - виновато улыбнулся Роб. - Если продление жизни станет доступным всем и каждому, быть может, наши друзья вернутся... пока не поздно...

  Я смотрел на Букпрайса и не понимал, верить мне или нет. Отказаться от бессмертия для себя и пытаться получить его для других? Только законченный идеалист, как Роб, мог придумать такое. И может ли это быть подставой или проверкой со стороны нашей службы безопасности? Вряд ли.

  Я наклонился над столом и прошептал:

  - Даже, если бы хотел тебе помочь, алгоритм расчета формулы лекарства хранится в единственном экземпляре на сервере в отдельной комнате без выхода в Интернет. У меня, как сотрудника пресс-службы, доступа в эту часть здания нет.

  - О, затем я и здесь, Джонни - обрадованно сказал Роб.

  Он пошарил в кармане плаща, положил на стол мятую сигаретную пачку и подтолкнул ко мне. Внутри оказалась карта памяти на сто терабайт и небольшой кусок пластика без опознавательных знаков.

  - Это карта доступа в зону, что у Вас называется "Аналитический центр", - пояснил Роб. - Не спрашивай, как "Прометей" ее добыл, я сам не в курсе.

  Я крутил в руках сигаретную пачку и взвешивал вероятность того, что это подстава. Маловероятно. Скорее, сам Роб сбрендил и верит в свои россказни, или, что вероятнее, его обманывают ребята из "Прометея".

  Алгоритм расчета формулы лекарства бессмертия - самая большая тайна "Тантала", философский камень, основа могущества корпорации. Плох тот капиталист, который не мечтает стать монополистом. А Мохани Мальмот, единоличный владелец "Тантала" и отец Крига Мальмота, был очень хорошим капиталистом. На охрану величайшей тайны в истории человечества он не скупился. Вероятность того, что у меня в руках работающий пропуску в зону сервера расчета алгоритма - близка к нулю. Но Букпрайса расстраивать я не буду, он и так сегодня перевозбужденный.

  - Джонни, я все понимаю, шансов немного, что тебе удастся скопировать информацию и вынести из здания, но если... если удастся... набери мой номер... возможно, это твой путь к бессмертию...